Оливковая ферма - [17]
В час, когда вязкая дневная жара начинает сменяться вечерней прохладой, на нашей дорожке опять появляется дребезжащий белый «рено» (у которого, как позже выясняется, нет заднего хода), а за ним следует еще более древний автомобиль размером с небольшой автобус. Из кабины выбирается человек в грязном синем комбинезоне, с ног до головы покрытый сажей. Это сам месье Ди Луцио. Он со смехом объясняет, что весь день чистил камины, и белки его глаз сверкают, как у актера, загримированного негром. Я немедленно проникаюсь симпатией к нему и к его густому провансальскому акценту и предлагаю нашим гостям холодного пива. Месье Ди Луцио охотно соглашается, но при этом опасливо оглядывается по сторонам с видом напроказившего ребенка. Несколькими глотками осушив бутылку, он удовлетворенно треплет себя по внушительному животу и объясняет, что жена недавно посадила его на строгую диету.
Потом мужчины отправляются в экспедицию. Позже Мишель рассказывает мне, что втроем они пересекли границу нашей земли и попали в небольшую долину, отделяющую наш участок от узкой дороги, что спускается к деревне и к морю. Посреди этой долины стоит небольшое каменное строение, похожее на хижину пастуха.
— Вот ваша водопроводная станция, — торжественно провозглашает месье Ди Луцио.
Этот неведомый нам сарайчик был построен нашим славным предшественником синьором Спинотти в том же году, что и сама «Аппассионата». Тогда в имение входила и долина и холмы за ней. Теперь долиной владеет какой-то синдикат в Марселе, но право собственности на сарайчик, вмещающий электрощит, счетчик воды и электрический насос, а также право прохода к нему навсегда закреплены за хозяевами виллы. Толстая деревянная дверь заперта, но Ди Луцио, особо не церемонясь, взламывает ее и гордо демонстрирует Мишелю толстую трубу, тянущуюся к сараю со стороны городка. Первым делом мужчины пускают воду. Она с шумом вырывается из трубы и быстро заполняет небольшой каменный колодец в полу.
— Теперь включай электрический насос, — командует водопроводчик, и месье Дольфо торжественно жмет на кнопку.
Насос начинает трястись и дергаться, будто толстушка, исполняющая танец живота.
— Отсюда вода накачивается в резервуар на вершине холма, а уже оттуда течет вниз к дому, — объясняет электрик.
Мишель с двумя нашими спасителями запирают дверь и, довольные, спешат домой, чтобы выпить по второй бутылке вполне заслуженного холодного пива.
Ди Луцио делает долгий глоток и, прищурившись, вглядывается на верхушку холма. Мы толпимся вокруг него, как массовка вокруг главного героя, и с надеждой смотрим туда же. Большая черно-белая бабочка садится мне на плечо.
— Deux heures[56], — уверенно произносит наш эксперт.
Два часа. Мы шепотом, как заклинание, повторяем эти волшебные слова. Через два часа у нас будет вода!
— Quelle heure est-il?[57] — спрашивает любящая точность Ванесса.
Кларисса пожимает плечами. Она потеряла часы, пока собирала свои букеты или искала причудливые ветки среди мусора, выброшенного мной и Ванессой.
— Половина седьмого.
— Значит, в половине девятого? Ура!
Половина девятого наступает и проходит, а воды как не было, так и нет. Каждые полчаса один из нас, тяжело пыхтя и задыхаясь, взбирается на вершину холма, чтобы проверить, не начала ли она поступать в резервуар. И каждый раз посыльный возвращается, сокрушенно качая головой. Pas encore[58]. Пять часов спустя, когда мы ложимся спать, воды все еще не видно.
На следующее утро возвращается месье Ди Луцио. Он вооружается косой и садовыми ножницами и в сопровождении Мишеля, который уже наизусть знает каждый сантиметр здешних зарослей, отправляется на поиски лопнувших труб и протечек. Ничего подобного они не находят. Теоретически нет никаких причин, по которым вода не должна поступать в резервуар. В конце концов они опять добираются до каменного сарая и там обнаруживают, что насос, вчера так бодро заработавший после нажатия кнопки, сегодня мертв. Видимо, после стольких лет простоя это одно-единственное усилие доконало его. Нам нужен новый насос. Во время ланча происходит совещание с участием месье Дольфо, и мы узнаем, что стоимость нового насоса вместе с установкой составляет примерно десять тысяч франков. Это очень плохая новость: таких денег у нас уже нет, а мы ведь еще не расплатились с месье Парковка. Мы благодарим Дольфо и Ди Луцио за помощь и обещаем, что свяжемся с ними в следующий приезд. Они с сочувствием пожимают нам руки и, огорченные, уходят.
Ближе к вечеру из Англии на двух машинах приезжают мои друзья и привозят с собой несколько предметов обстановки: два больших глиняных горшка с Крита, которые будут дивно смотреться по сторонам ведущей в бассейн лесенки, другие полезные мелочи и, самое главное, мою почту. Мы даже не пытаемся скрыть своего огорчения из-за фиаско с водопроводом. Пока Мишель кормит их салатом и рассказывает всю водяную сагу в подробностях, я ухожу в нашу спальню, чтобы прочитать письма. В большинстве из них рекламные листовки, некоторые пришли от дальних друзей, из вторых рук узнавших о последних событиях в моей жизни — «звучит просто изумительно, дорогая!» — а кроме того, есть и письмо от моего агента. В нем может быть одно из двух: либо полученные на мое имя письма от поклонников, либо чек. Конверт совсем тоненький, и у меня в груди загорается надежда. Трясущимися руками я открываю его и про себя молюсь, чтобы это не был чек на какую-то смешную сумму вроде сорока семи пенсов, которые я недавно получила от Би-би-си за продажу моей программы одному карликовому кабельному каналу в Ботсване. В конверте оказывается банковское извещение о том, что на мой счет переведены деньги за несколько продаж моего фильма «Все существа, большие и маленькие». Этой суммы вполне хватит на новый насос. И еще на то, чтобы сделать первый взнос за очистительную систему для бассейна. Теперь я точно знаю, что у нас все будет хорошо!
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Живая, искрящаяся юмором и сочными описаниями книга переносит нас в край, чарующий ароматами полевых трав и покоем мирной трапезы на лоне природы.
Питер Мейл угощает своих читателей очередным бестселлером — настоящим деликатесом, в котором в равных пропорциях смешаны любовь и гламур, высокое искусство и высокая кухня, преступление и фарс, юг Франции и другие замечательные места.Основные компоненты блюда: деспотичная нью-йоркская редакторша, знаменитая тем, что для бизнес-ланчей заказывает сразу два столика; главный злодей и мошенник от искусства; бесшабашный молодой фотограф, случайно ставший свидетелем того, как бесценное полотно Сезанна грузят в фургон сантехника; обаятельная героиня, которая потрясающе выглядит в берете.Ко всему этому по вкусу добавлены арт-дилеры, честные и не очень, художник, умеющий гениально подделывать великих мастеров, безжалостный бандит-наемник и легендарные повара, чьи любовно описанные кулинарные шедевры делают роман аппетитным, как птифуры, и бодрящим, как стаканчик пастиса.
В продолжении книги «Год в Провансе» автор с юмором и любовью показывает жизнь этого французского края так, как может только лишь его постоянный житель.
Герои этой книги сделали то, о чем большинство из нас только мечтают: они купили в Провансе старый фермерский дом и начали в нем новую жизнь. Первый год в Любероне, стартовавший с настоящего провансальского ланча, вместил в себя еще много гастрономических радостей, неожиданных открытий и порой очень смешных приключений. Им пришлось столкнуться и с нелегкими испытаниями, начиная с попыток освоить непонятное местное наречие и кончая затянувшимся на целый год ремонтом. Кроме того, они научились игре в boules, побывали на козьих бегах и познали радости бытия в самой южной французской провинции.