Оливия Кроу и Кровавый Принц - [48]

— Мне не нужно её согласие. Несколько минут назад она красноречиво показала, что готова принять моё предложение.

— Я ничего не показывала вам, господин Кнехт, — наконец, подала голос девушка.

— И я не согласна.

— А поцелуй? — растерянно произнёс мужчина.

— Мне жаль, но то было лишь помутнение. Вы были расстроены, я была расстроена. Простите, но…

— Неважно. Ты едешь со мной, или… — уже не ухо прошептал Ленц.

Из его голоса исчезли нежность и понимание. Холодная, затаённая угроза звучала в каждом слове.

— … твоего брата четвертуют на глазах работников вашей столичной фабрики. Я знаю, кто он такой, Оливия. Ты тоже знаешь. Не можешь не знать! Он убил Милдред и ни перед чем не остановится.

Ещё неделю назад от подобных заявлений Оливия бы запаниковала. Папина дочка. Несмотря на детство, проведённое среди скрежета станков, она оставалась домашней девочкой. Не видела жестокостей и подлости мира, но сейчас всё изменилось: суровая школа жизни преподнесла не один сюрприз. Злость вновь захлестнула юную Кроу, как накануне во время издёвок соседок по лучу. Что-то чуждое и одновременно родное сплеталось с каждым кровеносным сосудом, каждой жилкой. Глаза видели чётче и яснее, слух обострился, и магия… Она захлёстывала, топила, одновременно даря свободу.

Во взгляде брата — торжество и одобрение.

Лив вскинула колено и тут же опустила каблук на слабую не усиленную часть протеза Ленца Кнехта. Она едва успела отпрыгнуть, как струя пара, вырвавшаяся из повреждённой трубки, зашипела, вторя изобретателю.

— Глупая, я же ради тебя… — без злости выдохнул мужчина и согнулся пополам, отчаянно пытаясь выключить протез, который дымился и стремительно нагревался из-за отсутствия воды, грозя загореться.

Алистер внезапно опомнился и рванул на помощь Кнехту, на ходу придумывая объяснения для ректора: почему в его присутствии почётного гостя искалечила служанка семьи Кроу.

— Никогда, слышишь никогда, не смей!..

Оливия недоговорила. Внезапно лампы дневного света взорвались, погрузив оранжерею во мрак. Лив вскрикнула от неожиданности замерла.

— Убить всех, нам нужен только Кроу! — прозвучал голос.

— Лив, беги! — Салазар выдернул клинок из ножен-трости.

— Милдред, спасайтесь! — Фланнаган активировал тревожный амулет, призывая старших лисят на подмогу.

Она привыкла слушать команды взрослых. Особенно брошенные в приказном тоне, особенно когда всё вокруг искрило из-за повреждённой системы полива, а одежда мгновенно намокала. Аварии на заводах не редкость, и с детства Лив привыкла запоминать пути безопасного отхода. Так учил отец. Это могло спасти ей жизнь, как спасало жизни сотен рабочих.

Желания геройствовать, к счастью, не было. Здравый смысл подсказывал, что там она лишняя, и лишь помешает брату и Алистеру сражаться с внезапной напастью. Потому Оливия неслась к пожарному выходу из оранжереи — не очень приметной двери в северной части крытого сада.

Она рванула ручку на себя и тут же оказалась в промозглых осенних сумерках. Холод кусал сквозь мокрую униформу, сумка била по бедру и мешала бежать. Вокруг ни студентов, ни преподавателей — все сейчас в другой части замка, мирно ужинают и не догадываются о нападении на академию.

Убить всех, нам нужен только Кроу! — прозвучал голос.

Желудок скрутило в узел. Жестокие слова эхом разносились к голове. Салазар, Алистер и силуэты, летящие к ним со всех сторон.

Что же это? Засада? Это устроил Ленц? Но зачем ему брат?

Мысли отчаянно щёлкали в голове. После его смерти, наследницей станет Милдред Миле. Кнехт вынашивает план женитьбы, зная, кто она такая. Вот так легко и просто он приберёт к рукам компанию отца. А ведь она его поцеловала! Поцеловала мерзавца. Сама!

Стоп-стоп. Ещё раз. Как они сказали?

— Убить всех, нам нужен только Кроу!

Убить всех… Не сходится. И, значит, её тоже?

Свистящее дыхание за спиной заставило девушку обернуться и сжать крепче лямку тяжёлой сумки — единственное оружие против взбешённого калеки.

Кнехт справился с поломкой и даже двигался довольно быстро. Вот только лицо мужчины искажалось от боли и злости, когда он переносил центр тяжести на трость и повреждённое устройство.

— Не подходи. Клянусь, я убью тебя, Ленц, и не посмотрю, что ты…

— Что я? — скривился изобретатель. — Считаешь меня слабаком? Ты ни хрена не знаешь, маленькая принцесса Кроу! Но я покажу тебе, — пообещал Кнехт, сделав ещё один шаг в её сторону.

Лив, угрожающе размахивая сумкой, пятилась к стене амбара.

— Назад! Не подходи, — голос срывался на крик.

— Оливия, без глупостей. Я не враг тебе, пожалуйста, пойдём за мной. Ты же слышала их!

— Никуда я с тобой не пойду. Это твои люди?

— Очнись, Лив. Убить всех, кроме Кроу. Мы с тобой в одном списке на расстрел, дай мне руку. Живо!

— Нет!

Ленц ругнулся, но его голос тут же потонул в чудовищном шуме.

Десятки. Нет — сотни невидимых ворон заполнили все вокруг душераздирающими криками. Двор был чист, а вопли раздавались, словно из ниоткуда. Глушили, дезориентировали, вгоняли в панику. И Оливия запаниковала. Прижав ладони к ушам, девушка отчаянно замотала головой, пытаясь вытряхнуть из неё множащееся карканье.

А затем появились они. Убийцы. Оливия узнала их сразу. Не по одежде или оружию. В этих людях не было ничего примечательного. Простенькие костюмы, на ком-то даже рабочий комбинезон с масляными пятнами. Похожие Кроу видела чуть ли не на каждом втором в развернувшихся перед выставкой шатрах, где день и ночь трудились подчинённые брата.