Олимпионик из Артаксаты - [38]

Молодые люди бежали к квадриге Никандра под недоумевающими взглядами элланодиков и зрителей. На противоположной стороне ипподрома, там, перед трибуной элланодиков, мчались к стартовому повороту шесть продолжающих гонку колесниц. Рабы спешно расчищали путь от остатков аркадийской и египетской колесниц. Экипаж Никандра сиротливо стоял на середине дорожки. А сам он продолжал держать в руках вожжи, иначе испуганные кони поволокли бы колесницу неизвестно куда. Но Никандр уже видел бегущих к нему людей, и неясная надежда затеплилась в его сердце.

Скорость, с которой Вараздат и его друзья преодолели расстояние от трибун до колесницы Никандра, сделала бы, наверное, честь самому Никострату, победителю Игр в беге на стадий. Подбежав к квадриге, Арсен и Иккос ухватились за колесницу и подняли её, в то время как Вараздат и Карен, подхватив колесо, насадили его на ось. Карен вставил в отверстие оси стержень, а Вараздат ударом кулака всадил его на место.

Всё было готово, но Никандр не двигался с места. Происходящее казалось ему сном. Из-за поворота уже вынырнула первая из шести квадриг. А Никандр словно не слышал криков. Вараздат хлопнул Никандра по плечу, и это вывело его из оцепенения. Четвёрка белых коней взяла с места в галоп и понеслась вперёд, навстречу победе.

А смельчаки уже бежали к трибунам. Они прижались к барьеру, когда услышали за спиной грохот мчащейся квадриги. Ещё мгновение, и квадрига исчезла в облаке пыли.

Когда остальные колесницы, обогнув стартовый поворот, устремились в последний раз к тараксиппу, навстречу им по противоположной стороне ипподрома уже летела четвёрка Никандра.

А на другом конце ипподрома старик в простом холщовом хитоне умолял богов эллады не отворачиваться от Никандра.

— Боги, даруйте победу моему сыну!

Впрочем, ничто не могло уже помешать Никандру. Преследователи были далеко позади, тараксипп был пройден в последний раз, и четвёрка прекрасных белых коней неслась к финишу. Сомнений не оставалось: божественная Ника простёрла крылья победы над Никандром.

Деметра, сияя, повернулась к Вараздату и его товарищам:

— Верные, храбрые друзья, как мне благодарить вас?

Лишь Фату не было с ними. Она бросилась узнавать, что с Тэсэмом. В этот момент её интересовало только одно — насколько серьёзно он пострадал.

…Вскоре элланодики уже повязывали на головы белых коней ленты победителей. Такая же лента вместе с пальмовой ветвью досталась и их хозяину — Никандру. Он стоял, гордясь победой, и лишь мысль о том, что отец не видел состязаний, несколько омрачала его радость. Зрители возносили хвалу Зевсу, нежными звуками флейтисты приветствовали нового олимпионика.

Погладив мокрые лошадиные морды, он отдал коней на попечение конюхов, которым доверял полностью. И всё же, прежде чем конюхи вывели с ипподрома белых красавцев, крикнул вдогонку, чтобы без него коней не поили и не кормили.

Ипподром быстро пустел. Никандр заспешил к выходу, где его ждали Вараздат, Иккос, Деметра. Вдруг его внимание привлекла фигура простолюдина в холщовом хитоне. Вглядевшись, Никандр узнал отца, шагнул ему навстречу. Он произнёс всего два слова:

— Ты видел?

Потом Никандр подвёл отца к своим друзьям, и счастливый Никос обнял каждого из них, как своего сына.

Но не для всех этот миг был счастливым. Улыбающаяся Деметра вдруг помрачнела, заметив идущую к ней Фату. Красивое лицо нубийки было искажено болью.

— Тэсэм погиб! — только и могла произнести плачущая девушка, лишившаяся верного друга, жениха, с которым её связывало многое, и прежде всего воспоминания о родине.

Деметра обняла подругу за плечи и увела её подальше от Никандра и его друзей, возбуждённых радостью победы.

Окончился последний день состязаний, но это был не последний день Игр. Назавтра предстояло награждение и чествование олимпиоников. Мог ли кто-нибудь предположить, что этому дню было предназначено стать одним из последних в многовековой истории олимпийских состязаний!..

Утреннее солнце освещало Олимпию. Толпы ликующих людей ждали того момента, когда начнётся награждение победителей венками из ветвей Каллистефана — священной маслины. Вход в Альтиду в эти часы был строго ограничен: священный участок Олимпии не мог вместить всех желающих. Поэтому сюда пропускали лишь самых знатных горожан, а также чиновников, служителей, представителей официальных посольств, жрецов, элланодиков, почётных гостей и, конечно, состязателей и поединщиков.

Зато рано утром вход в Альтиду был свободный, и толпы любопытных собрались посмотреть, как срезают ветви со священной маслины. Двенадцатилетний мальчик взобрался по знаку жрецов и элланодиков на священное оливковое дерево. В руках он держал золотой нож. Ему предстояло срезать десять ветвей. Из каждой ветви делали один венок. И возраст мальчика, и золотой нож, и венок из единой ветви — всё это было традицией, которую устроители Игр соблюдали с неукоснительной строгостью вот уже почти двенадцать столетий.

Здесь же рядом с храмом Зевса лучший мастер выбивал на заранее заготовленных мраморных плитах имена новых олимпиоников. Одно из этих имён было необычно для мастера — имя чужестранца. На белом мраморе появились слова: «Олимпионик Вараздат, сын Аноба из Артаксаты, Игры ССХС1 Олимпиады».