Олимпиец - [56]

«Один из наиболее известных вегетарианцев Британии возвращался к стандартным бифштексам. После пятилетнего воздержания сообладатель мирового рекорда на милю Айк Лоу стал счастливым мясоедом.

«Сперва я себя чувствовал вроде виноватым, — сказал Айк, — особенно когда набросился на мясо с таким удовольствием. Но потом привык и, по правде говоря, понял, как мне его не хватало».

Перемена диеты у Айка совпала с переменой тренера. Сэм Ди, который открыл Айка и тренировал его до этого лета, — убеждённый вегетарианец, и он настоял, чтобы Айк питался именно так. А новый тренер, профессор Курт Гиземан из Германии, считает, что бегуну нужны протеины, которые содержатся в мясе.

Но кто пришёл в восторг — это жена Айка Джил: «Жить стало намного легче. Теперь мне не нужно изобретать два разных меню».

Пока это не случилось, всё шло чудесно. Конечно, я должен был знать — уж слишком хорошо всё складывалось, так не бывает. Единственное, что мешало, — мысли о Купере, они преследовали меня, будто тень. Иногда казалось, что он сознательно избегает меня, не хочет встречаться со мной до Перта, чтобы я не мог победить его.

Когда я поделился этими мыслями с Куртом, он сказал, что так не думает, что мы с Джил придаём слишком много значения этой встрече. Может, он прав, не знаю, но хотелось бы победить Купера до Перта, иначе там слишком многое будет поставлено на карту.

Частично всё объяснялось тем, что он канадец. Матчи между нами и Канадой не проводились, но мы посылали туда приглашения на соревнования в беге на милю. Когда приглашали Купера, всегда было интересно. В этом сезоне он показывал хорошее время: только дважды не вышел из четырёх минут. В Сан — Франциско его время было 3.55,4, в Торонто‑3.55,8, но ни разу он не приблизился к моему времени в Лос — Анджелесе. Курт анализировал его выступления, уточнял все данные о забегах Купера по каждому кругу в каждом соревновании за последние два года. По мнению Курта, чтобы его обогнать, нужно спуртовать раньше, до середины третьего круга: если отпустить его вперёд, он продержится до колокола, а там его уже не догнать. «Ты должен оказаться сильнее, чем он. Пожалуй, есть смысл взять лидерство прямо со старта». Едва ли найдётся милевик, которому такая тактика по душе, особенно когда есть кого бояться; всё время думаешь: что он там замышляет сзади?

В остальном всё шло как нельзя лучше. Я наведывался в Германию примерно раз в месяц, оставался там несколько дней, иногда дольше; в остальное время пользовался планами и графиками тренировок, которые мне присылал Курт. Их было очень много, каждое занятие разбивалось на бег по кругу и полукругу, для каждого отрезка указывалось время, причём если соревнований не было, нагрузки возрастали. Он советовал, как питаться сейчас, когда я снова стал мясоедом, сколько часов спать, особенно в поездках. Он придавал этому большое значение; влияние перелёта на физическое состояние организма — это была одна из его тем. Он ничего не упускал из виду, ничего.

Я выступал хорошо, выиграл забег в Уайт — Сити у американцев, снова победил Драйвера, что всегда доставляет мне удовольствие. Победил и Семичастного в Москве; после Лос — Анджелеса я знал, что он сделает всё, чтобы меня опередить, тем более на своём стадионе.

Мне всегда нравилось ездить в Москву — вот где действительно любят лёгкую атлетику. На стадионе там всегда собирается восемьдесят с лишним тысяч зрителей, которые кричат что есть мочи, а мне это здорово помогает — не важно, подбадривают меня или других.

Семичастный — крепкого телосложения, с короткой стрижкой. Внешние данные — спринтера, а не милевика. Думаю, ему бы лучше бегать 800 метров. Впрочем, в Лос — Анджелесе он после колокола рванул будь здоров, да и в Москве повторил этом номер, но тут я уже был начеку и удержался рядом. На последнем круге я ушёл вперёд, к финишу обогнал его на двадцать пять ярдов. Моё время на 1500 метров — 3.38,6.

Потом я вернулся домой на седьмом небе, и тут на меня, как снег на голову, свалилось это.

Я знаю, что многие с тех пор осуждают меня, и не говорю, что вёл себя лучшим образом, но хочу вот что сказать: у нас с Джил была договорённость — подождать с ребёнком по крайне мере до Токио, а уж потом посмотреть, как быть дальше. Не говорю, что она в чём–то виновата, хотя она часто повторяла: «Ты ведёшь себя, будто я виновата». Но ведь она даже не посчиталась с моей точкой зрения — раз так случилось, надо было попробовать всё уладить. Приятного, конечно, мало, но так она сделала хуже нам обоим.

Так или иначе, едва я приехал, сразу почувствовал — что–то неладно. Она открыла дверь, у меня было полно новостей, обычно она бывала возбуждена не меньше меня. На этот раз её не включили в команду, в Москву поехала одна шотландка. Как только я увидел Джил, поцеловал её и сказал: «Всё в порядке — 3.38,6! Я выиграл!» Она ответила: «Чудесно, я рада» — и улыбнулась, но какой–то усталой улыбкой, будто говорила заученные слова.

Было около десяти вечера. Она приготовила сэндвичи, вскипятила чайник. На кухне я сказал: «Ну, в Перт ты поедешь обязательно, уж Англия без тебя не обойдётся» — на Игры Содружества посылали отдельные команды Англия, Шотландия, Северная Ирландия и Уэльс.