Олигархи в черных мундирах - [27]

Вообще берлинская полиция сквозь пальцы смотрела на фланировавших по вечерним улицам одиноких девиц. Так было всегда. Но целые дома, в которых работали десятки проституток да где еще приторговывали наркотиками, подлежали самому жесткому преследованию. Именно таким образом действовал начальник реферата, как только оперативной информации было собрано достаточно. Около десяти часов утра, в отсутствие самых ранних клиентов, злачное место оцепили. Опергруппа без лишнего шума произвела аресты. При обыске были изъяты порнографические открытки и различные наркотические вещества.

– Так в чем дело? – спросил Глазов. Комиссар негромко произнес:

– Мадам Лили заявила, что является информатором СД.

Впервые за двадцать пять лет службы в полиции Глазов растерялся. Он привык верить в силу немецкого закона. Он безоговорочно поддерживал провозглашенную национал-социалистами концепцию духовного возрождения Германии. В первый год их власти казалось, что полицейским скоро не будет работы. Решительная, невиданно жесткая борьба с преступностью велась на всех фронтах. В считаные месяцы в Берлине были разгромлены наркопритоны, отправлены в концлагеря злостные наркоманы, закрыты крупные бордели, организованно выловлены самые опасные профессиональные преступники. Уровень преступности по всей стране резко пошел вниз.

Однако после «ночи длинных ножей», когда патрули СА исчезли с улиц, из щелей вновь вынырнули проститутки, торговцы наркотиками и воры. Наступила частичная либерализация. И вот теперь бандерша, на которой клейма негде ставить, заявляет, что работает на службу государственной безопасности! Тут было над чем задуматься.

Начальник реферата ждал указаний. Глазов распорядился приостановить производство уголовного дела. До выяснения. Но задержанных не отпускать. Если мадам действительно связана с СД, пусть ее дальнейшую судьбу решают в соответствующих инстанциях.

Два дня спустя Глазова вызвал заместитель начальника берлинской полиции штандартенфюрер СС Небе.

– Господин оберкриминальрат, – заявил он, – внутриполитическая обстановка в рейхе диктует особые условия борьбы с антигосударственными проявлениями. Это касается и работы полиции. Как опытный кадровый полицейский, вы хорошо знакомы с термином «агентурная работа». Национал-социалистическое государство всемерно заботится о безопасности своих граждан, поэтому ценность оперативной информации многократно возросла.

– Я понимаю, штандартенфюрер.

– В некоторых случаях ценными источниками оперативной информации могут быть лица, которых вы по долгу службы обязаны преследовать. Но специфика агентурной работы обязывает хорошего полицейского принимать иные решения. Вы меня поняли?

– Вполне, штандартенфюрер!

Небе улыбнулся:

– Очень хорошо. Если в дальнейшем будут возникать подобные ситуации, инструктируйте своих людей в рамках современных политических задач. А я позабочусь о вашем повышении. Можете идти.

Глазов выбросил руку. Выйдя из кабинета, вытер платком взмокший лоб и плешь на голове. В тот же день мадам Лили вышла на свободу и обосновалась со своими девчонками по прежнему адресу.

Между тем в Берлине стремительно разворачивалась сеть полулегальных дорогих борделей для элитной клиентуры. Все они функционировали под крышей СД. Более того, один из агентов-уголовников уверенно донес Глазову, что через публичные дома эсэсовцы качают не только информацию, но и деньги. Точную цифру агент не знал. Однако начальник отдела «В» прикидывал, что в СД ставят контролируемые заведения как минимум под пятьдесят процентов прибыли. Это были огромные деньги, которые уходили неизвестно куда.

С течением времени присутствие СД стало ощущаться не только в секс-индустрии. Рука Гейдриха мертвой хваткой сжимала весь столичный уголовный мир. На Александерплац об этом узнали опять же задним числом.

Сотрудники реферата В1 задержали преступную группу, занимавшуюся вымогательством и грабежами состоятельных евреев. Банда совершала преступления с особой жестокостью. Так, при налете на квартиру ювелира Гольдберга преступники подвергли жертву и членов семьи изуверским пыткам. Старому еврею выкололи глаза, на голову жены надевали целлофановый пакет, тело дочери прижигали сигаретами. Чтобы истязуемые не кричали, им заткнули рты кляпами.

За столь изощренный бандитизм в рейхе полагалась смертная казнь через повешение. Но в дело внезапно вмешалось СД. Глазов без возражений выполнил приказ. Преступников отпустили. Правда, они куда-то бесследно исчезли. Глазов склонялся к мысли, что засветившихся бандитов убрали. Но находилось много других желающих вытряхивать золото из без-защитных евреев. Некоторые банды действовали под прикрытием СД. Оставалось только догадываться, какую долю имели с этих преступлений руководители эсэсовских спецслужб. Однако все свои догадки Глазов и другие опытные полицейские держали при себе. В Третьем рейхе железно действовал принцип: «Меньше знаешь – крепче спишь».

Тем не менее знать меньше не всегда удавалось. Не та работа. Когда начальник реферата В2 (имущественные преступления) доложил, что его людям удалось нащупать функционирующий в Берлине черный рынок антиквариата и валюты, у Глазова появилось плохое предчувствие. Путем оперативной разработки было установлено следующее; в связи с жесткими государственными мерами валютного контроля в столице рейха появились преступники, занимающиеся незаконными операциями с валютой. Поскольку выезжающие за рубеж партийные чиновники, коммерсанты, сотрудники дипломатических миссий желают обменять наличные марки свыше установленного лимита, преступники сбывают им крупные суммы в валюте по завышенному, спекулятивному курсу. Если курс Рейхсбанка равен двум маркам двадцати пяти пфеннигам за один доллар США, то на черном рынке приходится платить от 15 до 18 марок. Те же преступники сбывают богатым иностранцам (естественно, за валюту) различные предметы антиквариата.