Ольга - [2]

— Обещай исполнить мою просьбу…

— Да встань же!.. Ну, Божья святая воля! Что хочешь, только встань!..

— Скрой меня! — повторила Ольга.

— Ольга Владимировна, ты, верно, сроду не видала над собой грозы…

У старика капнули крупные слезы из глаз; он не знал, что подумать о бедной Ольге, он никогда не видывал таких слез.

"Верно, барыня рассердилась на нее, приказала оставить дом… — думал он. — Да за что ж на нее сердиться? Господи! Если уж на нее сердиться! Да нет, барыня… нет, она не то, чтобы добра, да не сделает этого… разве барин вспылил… он зол… Оба любили ее как родную дочь… То-то, не свое, верно, детище! и жалости нет! Вон, да и только!.."

В избе Андреяна, которая находилась в глубине сада, была только лавка да койка, на припечке горшочек, на столе сукрой хлеба, обвернутый в чистое полотенце, в переднем углу висел медный складен… Под ним села Ольга, закрыв руками лицо…

Бедная! кто узнает, что у нее на сердце? Она молчит, плачет без жалоб, у ней нет друга. Зачем она здесь? Отчего покровители ей только Бог да старый Андреян? Надолго ли приютило ее великодушие под свой роскошный кров? обеспечило оно ее судьбу, чтоб одно мгновение лишило ее этого временного мирного сна посреди мнимого довольствия жизнию? Кто знает причины, по которым с ужасом взглянула она в последний раз на сень своего младенчества? Все оставила она в нем, что ей не принадлежало, вынесла только душу и тело, но и то прикрыто чужой одеждой, за которую могут упрекнуть ее… И еще она унесла с собою образование, чужое образование, и память о прошлой жизни, унесла с собой привычки, не свойственные хижине, в которой она ищет теперь убежища.

Вдали послышались голоса.

Ольга очнулась с испугом, прислушалась…

— Идут, идут!.. — вскричала она. — Андреян… скажи, что меня здесь нет… скажи это…

И Ольга сложила руки на груди, встала перед ним с безмолвной, пламенной молитвой.

— Ольга Владимировна! — раздался женский голос близ самой хижины.

Старик испугался, вышел навстречу.

— Не видал ли, Андреян, Ольги Владимировны? Барыня спрашивает, а ее нет… Бог знает, где она!..

— Нет, не видал… не видал, — отвечал старик, стараясь произнести эти слова твердым голосом.

Заботливая беготня людей по саду для отыскания Ольги становилась более и более слышна… Андреян стоял подле дверей своей хижины, как окаменелый.

Несколько человек пробежало мимо его, повторяя вопрос: не видал ли ты барышни?

— Не видал, — отвечал он, — не видал!..

Сердце старика сильно билось: никогда не произносил он неправедного слова, никогда не знал такой боязни. Но вот послышался голос самого барина. Старик, схватив метелку, начал мести около хижины. Несколько минут стоял он, не двигаясь с места и не смея поднять глаза; но наконец вокруг него все утихло, он осмотрелся, перекрестился, и глубокий вздох облегчил его душу.

Он вошел в хижину, осмотрел все углы… никого нет.

— Ольга Владимировна! — прошептал старик. Никто не отвечает.

Вышел в сени, осмотрел все углы, снова повторил: Ольга Владимировна! Нет ответа.

— Царю небесный, где же барышня!.. Верно, ушла она… ушла! Умири, Господи, гневное сердце!.. помилуй ее!

Успокоясь, старик разложил огонь, стал готовить себе скудный обед… Пообедал, лег соснуть; после отдыха принялся за работу — чинить свою обувь. Между тем день потух. В единообразной жизни старик не жаловался ни на долготу, ни на краткость дня. Когда потемнело, он снова принялся раскладывать огонь. Вдруг дверь скрипнула, приотворилась тихо; он вздрогнул и в первый раз перекрестился от страха: что-то белое мелькнуло сквозь приотворенную дверь, блеснули чьи-то глаза.

Дверь отворилась более; это была Ольга, но она боялась войти, чтоб окно, освещенное огнем очага, не изменило ей.

— Андреян! — произнесла она тихо.

— Ольга Владимировна! Где ты была?

— Андреян, — повторила Ольга, — благодарю тебя за приют… Но еще просьба моя к тебе: отвори мне калитку сада…

— Куда ты пойдешь?.. Помилуй меня старика, выслушай праведное слово, воротись домой!..

— Ты обещал исполнить мою просьбу…

— Нет, не пущу!

— Ты погубишь меня! — продолжала жалобным голосом Ольга.

— Не пущу, не пущу одну!.. Бог накажет тех, кто обидел тебя. Ты теперь сирота, да и я старик-горе; уж если нет тебе приюта в этом доме, пойду и я с тобой, Бог помилует нас; а одну не пущу!

— Нет, не хочу этого! У тебя есть своя кровля, ты здесь на родине…

— Где она, моя кровля, когда только и видится во сне, что не в добрый час скажут: чтоб твоя нога не была здесь!.. Пойду; не хочу дожидаться, покуда сгонят с пригретого места… Чтоб тебя пустил я одну! Да у меня хлеба душа не приймет… Ты идешь — пойдем вместе. Бог с ними! На свете не без добрых людей.

— Что мне делать?.. — проговорила Ольга. — Ты мой покровитель…

Бедная девушка припала к груди старика и окропила ее слезами.

Андреян также прослезился.

— Барышня, — сказал он, проникнутый неведомым для него чувством, — я еще до сих пор не знал, как сладко иметь детей! В жизни не слыхал такого ласкового слова, какое ты сказала мне!..

Слова его прервались от рыдания.

— Да как же ты пойдешь, барышня, в этом платье? Люди признают тебя…

— И эта одежда не моя…

— Знаешь что? пойду я, возьму у кумы свиту, скажу, что племянница пришла… Она ни слова не скажет… Обожди же меня, барышня.