Ольга Берггольц: Смерти не было и нет. Опыт прочтения судьбы - [75]
А он пишет ей 8 июня 1953 года в гостиницу "Москва": "…До встречи с тобой… я не знал, что такое любовь… Я не могу любить после тебя. Я тебе говорил об этом много раз… Я не понимаю, как ты не чувствуешь самое главное – что произошло у нас – твое отделение от дома. Ты отделилась. Твоя работа, твои хлопоты, твоя болезнь – все твое. Ты живешь в этой сфере. Я не обвиняю, родной мой… И устал обвинять и оправдываться…
Я плакал, когда читал твои письма из больницы. И что же делать? Ты знаешь, жить больше мне не хочется… Ты знаешь, как я верил тебе. И что получил?.. Кошмар твоего поведения душит меня… Меня потрясает твое упорство, твое необыкновенное желание сохранить это безобразие во что бы то ни стало. Я понимаю, болезнь, беда – но тебе нужно железное упрямство в стремлении побороть болезнь…"
Но узы, которые, казалось, связали их навечно, рвались: "Разве не ясно, что все изжито, что идет только заплевывание любви с его стороны, измена и предательство, – а с моей происходит жалкая, постыдная и унизительная гибель.
Мне надо уйти от него, мне во что бы то ни стало надо уйти. Мне надо было бы уйти первой, не дожидаясь, пока он бросит меня, объяснив всем, что это из-за моего "алкоголизма"", – записывает Ольга 5 января 1956 года.
В блокадном Ленинграде их объединяло общее дело – сейчас у них и интересы разные. Макогоненко стремится профессионально реализовать себя. В 1955 году он защищает докторскую диссертацию "Радищев и его время". Как отметил на защите Юлиан Оксман[131], "у Г. П. Макогоненко есть имя, а не только фамилия, у Г.П. есть биография, а не только справка из отдела критики". Ольга пытается вникнуть в рассказы Макогоненко о его любимом восемнадцатом веке, о Фонвизине, Карамзине, Батюшкове, но по большому счету ей скучно: ее гораздо больше волнует современность.
В хрущевскую оттепель Макогоненко предложили возглавить сценарный отдел киностудии "Ленфильм", где проявился его талант не только как ученого, но и как руководителя. Он умел и договариваться с начальством, и отстаивать свое мнение в обкоме и горкоме. Так, ему удалось отстоять фильм Александра Иванова "Солдаты" – экранизацию повести Виктора Некрасова "В окопах Сталинграда". На студии Макогоненко познакомился с Людмилой Максимовой, которая станет его женой. В 1959 году у них родилась дочь Даша.
В последней записке Ольге, помеченной 27 ноября 1959 года, он расставил все точки на i: "…С каждым годом – становится все хуже и хуже. Кончилось пиршество духа, счастья… больше, светлая жизнь – началась мутная, мелкая, унижающая каждого их нас, оскорбляющая все больше… Родилась дочка… Моя радость отцовства и печаль. Но я безумно люблю это крошечное, дорогое мне существо, наделяющее смыслом".
Нельзя было ранить Ольгу сильнее, чем сказать о ребенке, о радости отцовства.
После этого они расстались уже навсегда.
Но вслед уходящему прошлому несутся беспощадные строки: "Я все оставляю тебе при уходе…" (цикл "Перед разлукой"):
В 1959 году Макогоненко был приглашен на работу в Институт русской литературы в отдел пушкиноведения. Поначалу часть старой интеллигенции его как пушкиниста не признавала. Корней Чуковский даже писал о нем: "Макогоненко опрощает, вульгаризирует поэзию Пушкина", – а стиль Макогоненко-ученого охарактеризовал "как удивительное смещение пустого пафоса, бытового говорка, отличающего телевизионные передачи "на огонек", канцелярской речи, присущей деловым бумагам, неграмотно составленным объявлениям, заявлениям, просьбам, ходатайствам и газетным статьям"[132]. И только много лет спустя пушкинисты увидели в Макогоненко, который к тому времени сделал солидную академическую карьеру, равного себе исследователя. В отзыве на монографию "Творчество Пушкина в 1830-е годы" (1982 год) В. Вацуро[133] подчеркивал: "Книга эта – безусловно, незаурядное явление. Она остра и полемична, темпераментна и превосходно написана"[134].
А Ольга, расставшись с мужем, памятью вернулась к Молчанову. Вернулась к позабытой, казалось бы, мысли, что именно ее измена Николаю, как ржавчина, разъела их жизнь с Макогоненко. С горечью вспоминала, как Макогоненко однажды признался ей: Николай просил его увезти Ольгу из блокадного Ленинграда, иначе она погибнет. Ее Коля хотел, чтобы она жила. Ему было неважно, станет ли она "блокадной мадонной" (а для Макогоненко – важно), он хотел для нее только одного – счастья.
29 января 1947 года, Ольга вдруг вспомнила: "Он написал мне в тюрьму: "Верен тебе до гроба в этой, и в той – в вечности"". Ведь это и к нему были обращены ее слова, выбитые на мемориальной стеле Пискаревского кладбища: "Никто не забыт и ничто не забыто".
Чем дальше, тем выше и недосягаемее для нее становился образ Николая Молчанова. Но что это меняло? Только усиливало ее отчаяние от развода с мужем и ощущение полного женского одиночества.
Наталья Громова – писатель, драматург, автор книг о литературном быте двадцатых-тридцатых, военных и послевоенных лет: «Узел. Поэты. Дружбы и разрывы», «Распад. Судьба советского критика», «Эвакуация идет…» Все книги Громовой основаны на обширных архивных материалах и рассказах реальных людей – свидетелей времени.«Странники войны» – свод воспоминаний подростков сороковых – детей писателей, – с первых дней войны оказавшихся в эвакуации в интернате Литфонда в Чистополе. Они будут голодать, мерзнуть и мечтать о возвращении в Москву (думали – вернутся до зимы, а остались на три года!), переживать гибель старших братьев и родителей, убегать на фронт… Но это было и время первой влюбленности, начало дружбы, которая, подобно пушкинской, лицейской, сохранилась на всю жизнь.Книга уникальна тем, что авторы вспоминают то, детское, восприятие жизни на краю общей беды.
Многим очевидцам Ленинград, переживший блокадную смертную пору, казался другим, новым городом, перенесшим критические изменения, и эти изменения нуждались в изображении и в осмыслении современников. В то время как самому блокадному периоду сейчас уделяется значительное внимание исследователей, не так много говорится о городе в момент, когда стало понятно, что блокада пережита и Ленинграду предстоит период после блокады, период восстановления и осознания произошедшего, период продолжительного прощания с теми, кто не пережил катастрофу.
Эта книга о судьбах поэтов в трагические 30‑е годы на фоне жизни Москвы предвоенной поры. В центре повествования, основанного на ранее неизвестных архивных материалах и устных воспоминаниях М. И. Белкиной, Л. Б. Либединской и других современников тех лет, – судьбы поэтов, объединенных дружбой и близкими творческими позициями, но волей судеб оказавшихся на разных полюсах. Главные герои книги – Б. Пастернак, В. Луговской, Н. Тихонов, Д. Петровский, а также знаменитые и незаслуженно забытые поэты и писатели, без которых невозможно полно представить русскую литературу советской эпохи. Издание переработанное и дополненное.
В книге приведены уникальные, ранее не публиковавшиеся материалы, в которых представлена культурная среда начала и середины XX века. В письмах и дневниках содержится рассказ о событиях в жизни Марины Цветаевой, Бориса Бессарабова, Анны Ахматовой, Владимира Маяковского, Даниила Андреева, Бориса Зайцева, Константина Бальмонта, Льва Шестова, Павла Флоренского, Владимира Фаворского, Аллы Тарасовой, Игоря Ильинского и многих-многих других представителей русской интеллигенции.Дан развернутый комментарий, приведены редкие, впервые публикующиеся фотоматериалы.
Наталья Громова – писатель, историк литературы, исследователь литературного быта 1920–1950-х гг. Ее книги («Узел. Поэты: дружбы и разрывы», «Странники войны. Воспоминания детей писателей», «Скатерть Лидии Либединской») основаны на частных архивах, дневниках и живых беседах с реальными людьми.«Ключ. Последняя Москва» – книга об исчезнувшей Москве, которую можно найти только на старых картах, и о времени, которое никуда не уходит. Здесь много героев – без них не случилась бы вся эта история, но главный – сам автор.
Роман философа Льва Шестова и поэтессы Варвары Малахиевой-Мирович протекал в мире литературы – беседы о Шекспире, Канте, Ницше и Достоевском – и так и остался в письмах друг к другу. История любви к Варваре Григорьевне, трудные отношения с ее сестрой Анастасией становятся своеобразным прологом к «философии трагедии» Шестова и проливают свет на то, что подвигло его к экзистенциализму, – именно об этом белом пятне в биографии философа и рассказывает историк и прозаик Наталья Громова в новой книге «Потусторонний друг». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Предлагаемый вниманию читателей сборник знакомит с жизнью и революционной деятельностью выдающихся сподвижников Чернышевского — революционных демократов Михаила Михайлова, Николая Шелгунова, братьев Николая и Александра Серно-Соловьевичей, Владимира Обручева, Митрофана Муравского, Сергея Рымаренко, Николая Утина, Петра Заичневского и Сигизмунда Сераковского.Очерки об этих борцах за революционное преобразование России написаны на основании архивных документов и свидетельств современников.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о великом русском ученом, выдающемся физиологе И. П. Павлове, об удивительной жизни этого замечательного человека, который должен был стать священником, а стал ученым-естествоиспытателем, борцом против религиозного учения о непознаваемой, таинственной душе. Вся его жизнь — пример активного гражданского подвига во имя науки и ради человека.Для среднего школьного возраста.Издание второе.
В этом романе читателю откроется объемная, наиболее полная и точная картина колымских и частично сибирских лагерей военных и первых послевоенных лет. Автор романа — просвещенный европеец, австриец, случайно попавший в гулаговский котел, не испытывая терзаний от утраты советских идеалов, чувствует себя в нем летописцем, объективным свидетелем. Не проходя мимо страданий, он, по натуре оптимист и романтик, старается поведать читателю не только то, как люди в лагере погибали, но и как они выживали. Не зря отмечает Кресс в своем повествовании «дух швейкиады» — светлые интонации юмора роднят «Зекамерон» с «Декамероном», и в то же время в перекличке этих двух названий звучит горчайший сарказм, напоминание о трагическом контрасте эпохи Ренессанса и жестокого XX века.
Литературный портрет знаменитого норвежского писателя Юхана Боргена с точки зрения советского писателя.
Перед вами дневники и воспоминания Нины Васильевны Соболевой — представительницы первого поколения советской интеллигенции. Под протокольно-анкетным названием "Год рождение тысяча девятьсот двадцать третий" скрывается огромный пласт жизни миллионов обычных советских людей. Полные радостных надежд довоенные школьные годы в Ленинграде, страшный блокадный год, небольшая передышка от голода и обстрелов в эвакуации и — арест как жены "врага народа". Одиночка в тюрьме НКВД, унижения, издевательства, лагеря — всё это автор и ее муж прошли параллельно, долго ничего не зная друг о друге и встретившись только через два десятка лет.
«Пушкин был русским Возрождением, Блок — русским романтизмом. Он был другой, чем на фотографиях. Какая-то печаль, которую я увидела тогда в его облике, никогда больше не была мной увидена и никогда не была забыта».Н. Берберова. «Курсив мой».
Александр Ливергант – литературовед, переводчик, главный редактор журнала «Иностранная литература», профессор РГГУ. Автор биографий Редьярда Киплинга, Сомерсета Моэма, Оскара Уайльда, Скотта Фицджеральда, Генри Миллера, Грэма Грина, Вирджинии Вулф, Пэлема Гренвилла Вудхауса. «Агата Кристи: свидетель обвинения» – первый на русском языке портрет знаменитого, самого читаемого автора детективных романов и рассказов. Под изобретательным пером Агаты Кристи классический детектив достиг невиданных высот; разгадки преступления в ее романах всегда непредсказуемы. Долгая, необычайно насыщенная жизнь, необъятное по объему творчество создательницы легендарных сыщиков Эркюля Пуаро и мисс Марпл – казалось бы, редкий пример благополучия.
1902 год. Австрия. Тироль… Русская студентка Сорбонны Лиза Дьяконова уходит одна гулять в горы и не возвращается. Только через месяц местный пастух находит ее тело на краю уступа водопада. Она была голая, одежда лежала рядом. В дорожном сундучке Дьяконовой обнаружат рукопись, озаглавленную “Дневник русской женщины”. Дневник будет опубликован и вызовет шквал откликов. Василий Розанов назовет его лучшим произведением в отечественной литературе, написанным женщиной. Павел Басинский на материале “Дневника” и архива Дьяконовой построил “невымышленный роман” о судьбе одной из первых русских феминисток, пытавшейся что-то доказать миру…
Марина Арсеньевна – дочь поэта Арсения Тарковского и сестра кинорежиссера Андрея Тарковского – пишет об истории семьи, о детстве, о судьбе родителей и сложном диалоге отца и сына – Арсения и Андрея Тарковских, который они вели всю жизнь. «Я пришла к убеждению, что в своих рассказах-воспоминаниях должна говорить всю правду, какой бы горькой она ни была. Осколки, когда их берешь в руки, больно ранят, но иначе не сложить того зеркала, перед которым прошла жизнь моих близких». Марина Тарковская.