Ольф. Книга вторая - [56]

Челеста присела на кровать.

— Бере кон льи окки.*

*(Пить глазами, не наглядеться)

Кажется, ей нравились эти места. Я сотворил царский жест:

— Выбирай, где хочется остановиться.

Пляжи манили все. Наверное, поэтому девушка не торопилась. Или просто не поняла.

В одном месте благодаря отливу мы пролетели под гигантской естественной аркой в белой скале, она соединяла два пляжа как проходной дворик. Получилось почти впритирочку. Рядом среди воды торчала скала на ножке высотой с семиэтажку, на вершине росли деревья. Избушка на курьих ножках, только скала.

— Спустимся на вершину?

Приглядевшись, я сам же отмел предложение: остро и опасно, нет смысла.

Донесся тихий голосок:

— Вуой ти фаччо ун массаджо?*

(Хочешь, сделаю тебе массаж?)

— Месседж?* В каком смысле? Ноу месседж. Покажи руками, я пойму.

*(Послание? Нет послание)

Девушка с досадой стукнула себя по бедру. Еще бы. Грустно, когда тебя не понимают. И обидно. Прямо зло берет. Как и меня иногда. То есть, всегда.

— Коза поссо фарэ пер тэ?* — сделала она еще попытку: показала сначала на себя, потом на меня.

*(Что могу сделать для тебя?)

— Не понимаю.

— Квандо иль туо комплеанно? Бёздей!*

*(Когда твой день рождения? День рождения!)

— Бёздей? Прости поросенка. — Я склонил повинную голову. — Не дал тебе отметить по-человечески. Надеюсь, сегодняшний день хоть немного искупит мое свинство.

Я вырулил к понравившемуся мне пляжу — весьма отдаленному, где число человеко-голов оказалось минимальным, и количество их с приближением вечера быстро сокращалось. Одного от другого отделяли сотни метров. А место — изумительное. Корабль замер на лесистом холмике, откуда до воды простиралась гладь чудесного песка.

— Пошли, поплаваем и позагораем без причуд.

Я уже вышел, когда заметил, что Челеста не двигается с места.

— Вуой… Комэ квелли уомини… *

*(Хочешь… как эти люди…)

Странно, устала что-ли? Почему купаться расхотела?

— Ва бэ. — После заминки вдруг последовал решительный кивок. — Ио ти ло фаччо. Венго тра дуэ минутэ.*

*(Хорошо. Я сделаю это для тебя. Выйду через пару минут)

— Ты идешь?

— Ми аспетти.*

*(Жди меня)

Мах руки указал наружу, кажется, она попросила подождать ее там.

Ну, пусть сама потом ждет на берегу, а мой организм требовал погружения в соленую жидкость, желательно до полного растворения — как возвращения к истокам. Хотелось сказать «в лоно природы», но первому существительному воспротивились мысли, выбитые напарницей из колеи. Как говаривал герой старого фильма: «Она любит выпить. Этим нужно воспользоваться». Оказывается, в плане проигрыша Челеста — человек слова, и если в следующий раз играть в корабле, да еще немного смухлевать, как тогда с Ямалом, моей волей наделенным статусом города… Приятности в путешествиях может резко прибавиться.

Оставляемый корабль получил приказ закрыться, как только девушка выйдет, и заросли выпустили меня на открытое пространство. Ни на кого не глядя (ближайшие соседи расположились в немалом отдалении), с шумом и брызгами я бухнулся в желанную прохладу.

Вода приняла как родного. Чудесные ощущения. Волн почти нет, склонявшееся солнце еще яркое, вода изумительная. Сказка.

Одно неудобство: длинные трусы тянули вниз и при каждом движении сваливались — резинка намокла и не держала. Словом, не плавки. В очередной раз пожалел, что не обзавелся настоящими плавками. Нужно это дело поправить. На будущее. Иначе… Либо купаться больше не полезу, либо окончательно потеряю свой фиговый листок при очередном заплыве. Нехорошо в компании прекрасной девушки. Собственно, в любой компании нехорошо, но в такой еще и обидно.

Я перевернулся на спину и плыл некоторое время, глядя вверх, а когда обернулся — остолбенел. Слепой придуро-о-ок. Вот почему Челеста замялась на выходе. Это был пляж, где отдыхала одна из коммун местных хиппарей, и видимые вдалеке компании, парочки и одиночки одежды не признавали. Только я один…

Именно, что один. Челеста, осторожно ступавшая по песку навстречу, выполнила мое желание остановиться именно на этом пляже. Она конфузливо горбилась, стремясь спрятать вызывающе открытую грудь — маленькую, ладненькую, беззащитную. Но главным было не это. Впервые в жизни она вышла на люди открытая вся. По движениям чувствовалось, как ее организм мечтал исчезнуть, расплыться, стереться, стать невидимым… но заставлял себя двигаться дальше — с нервно закушенной губой, то и дело желая прикрыться, но пересиливая себя.

Ощущение — как во сне, когда вдруг обнаруживаешь себя без штанов на улице и ничего не можешь поделать. Только это не сон. Ох, дурак…

Лишь в воде девушка облегченно выдохнула. Быстрые гребки направили намокшую головку ко мне.

Так-с. Мои полосатики по-прежнему сползали, это вносило неудобство и гасило скорость. Но. То, что мешало, могло перестать мешать. Раз так вышло… Черт с ними. Буду как все.

Набрякшая тряпочка была стянута окончательно, весело раскрученную над головой я запустил ее на песок. Свобода! Да будет так.

«И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло. И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое. Я есмь Альфа и Омега, начало и конец; жаждущему дам даром от источника воды живой. Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном…»