Олений заповедник - [132]

«Беннет Серф. Этот роман отбросит наше издательство на двадцать лет назад.

Альфред Кнопф (редактору). Вы считаете, что подобная книга может выйти под маркой нашей серии „Борзой“?»

Юрист одного издательства поздравил меня с теми строками, которые привели Райнхарта к тому, чтобы расторгнуть контракт. Этот юрист сказал: «Просто замечательно, как ловко вы сумели описать то, что происходило». После чего он изложил более сотни претензий по другим частям книги. Одним из мест, вызывавших, например, у него возражение, оказалось: «Она была прелестна. У нее был дивный абрис спины». Мне было сказано, что это следует убрать, потому что «начальство не женато, а это описание у вас говорит о том, что вы благосклонно смотрите на внебрачные отношения».

Хайрам Хейден пригласил меня на обед через некоторое время после того, как роман попал в «Рэндом хаус». Он сообщил мне, что рекомендовал не печатать книгу, и если я не мог согласиться с его вкусом, то должен был восхититься его честностью: редактор редко говорит такое писателю. Далее Хейден заявил, что роман показался ему недостаточно увлекательным, хотя первоначально он был готов приветствовать его появление. «Могу сказать, что, взяв книгу в руки, я ожидал получить удовольствие. Я, конечно, слышал мнение Билла, а Билл сказал мне, что роман ему не понравился, но я никогда не обращаю внимания на то, что один писатель говорит о работе другого…» Билл — это Уильям Стайрон, и Хейден был его редактором. В тот вечер, когда я узнал, что Райнхарт разорвал со мной контракт, я попросил Стайрона позвонить Хейдену. Побудило меня попросить Стайрона об одолжении длинное письмо, которое он отправил мне после того, как я показал ему рукопись. Он писал: «Мне не понравился „Олений заповедник“, но я восхищен этой картиной ада». Вот я и решил обратиться к нему.

Не менее унылыми были и остальные высказывания. Единственным человеком, проявившим доброту, был покойный Джек Гудмен. Он прислал мне копию своей рецензии для издательства «Саймон энд Шустер», и поскольку она была положительной, то стала для меня объективной оценкой. Я пришел к выводу, что, когда книга появится, она будет встречена так, как ожидал Гудмен, — неоднозначно, поэтому, работая позже над версткой, я почувствовал раза два тревогу. Но об этом в свое время. А здесь приведу основную часть его отзыва:

«Мейлер отказывается вносить какие-либо изменения. (Он) готов рассмотреть предложения, но оставляет за собой право окончательного решения, так что нам следует исходить из того, как выглядит книга сейчас.

А это нелегко. Роман живой и сильный, такие читабельные редко встречаются. Мейлер в чем-то похож на Ф. Скотта Фицджеральда периода после Кинзи.[17] Его диалоги лишены условностей, и сексуальная окраска романа полностью соответствует его цели, которая состоит в том, чтобы дать описание той части общества, где не существует морали. Место действия явно Палм-Спрингс. Герои: Чарлз Айтел, кинорежиссер, который бросает вызов Комиссии палаты представителей по антиамериканской деятельности, а затем выступает на ее заседании в качестве благожелательно настроенного свидетеля; его любовница; его бывшая жена — суперкинозвезда; ее любовник, от чьего имени идет повествование; глава крупной кинокомпании; его зять; странный извращенный сводник, являющийся совестью Айтела, и сборище дам полусвета, гомосексуалистов и актеров.

Мое мнение как человека стороннего: этот роман будет запрещен для некоторых кругов общества и вполне может вызвать обвинение в непристойности, но это должны, конечно, определить наши юристы. Если мы заранее будем к этому готовы, выступим единым фронтом, отнесемся к этой проблеме положительно и запустим роман в производство — я за публикацию, но, боюсь, такого единства невозможно достичь, а раз так, мы должны отклонить рукопись, несмотря на то что — я уверен — роман будет бестселлером в ближайшие пару лет. Это работа серьезного художника…»

Восьмым издательством было издательство «Патнем». Мне не хотелось отдавать туда роман. Я намеревался отправить его в «Вайкинг», но Уолтер Минтон твердил: «Дайте нам три дня. Мы сообщим вам наше решение через три дня». Итак, мы отправили роман в «Патнем», и через три дня он был принят без всяких оговорок и без просьбы что-либо изменить. Я одержал победу, добился своего, но в действительности не был счастлив. Я так озверел от любезных отказов, которые присылали издательства, не желавшие меня печатать, что уже готов был получить отказы от двадцати издательств, напечатать «Олений заповедник» на собственные деньги и постараться написать своего рода историю издания книги. Но вместо этого я связался с Уолтером Минтоном, который с тех пор приобрел славу издателя «Лолиты». Он единственный среди известных мне издателей, из кого вышел бы хороший генерал. Через несколько месяцев после того, как я связался с «Патнемом», Минтон поведал мне: «Я готов был взять „Олений заповедник“ не читая. Я знал, что благодаря вашему имени мы продадим достаточно экземпляров, чтобы оплатить выданный вам аванс. А кроме того, я полагал, что когда-нибудь вы напишете книгу, подобную „Нагим и мертвым“», — это самая верная стратегия для тех, кто не боится цензуры.