Оленьи сказки - [27]
Олененок хитро прищурилась. Она слукавила, сказав о яблоках: Рута никогда не их не готовила. Но Йонас был нужен за столом, рядом с ней и Рутой, так что она совсем не чувствовала себя виноватой.
По сравнению с трескучим морозом на улице, воздух в доме казался обжигающе горячим. Пахло корицей, пирогами и сосной. Рута принесла из леса свежие зеленые ветки, и Олененку нравилось принюхиваться к маленьким шишечкам и иголкам. Рута хотела сделать из них подстилку для козы, но она уговорила оставить их в доме.
– Рута! – Олененок повесила мокрый от снега плащ и бросилась к лесничей. – Я так хорошо погуляла.
– Это здорово, но что Йонас здесь делает? Я же объясняла тебе, что это семейный праздник. – Рута укоризненно приподняла бровь.
Она всегда делала так, когда была чем-то недовольна. Но сейчас Олененок намеревалась поступить по-своему, потому растерянно развела руками, словно давно забыла об этих словах.
– Мы замечательно провели время, – увлеченно продолжила она.
– Неужели, и чем же вы занимались? – Она протерла стол и убрала с лавки кочергу.
– О, мы играли… – Олененок хотела рассказать про игру в следопытов и катание на спине, но вдруг подумала, что снова будет выглядеть как ребенок. Ей срочно нужно было найти выход. – Играли в одну очень взрослую игру. Да. И не спрашивай, тебе нельзя про нее знать.
Олененок самодовольно усмехнулась: она ответила так, что даже Рута не нашла слов. Но почему-то крепче сжала кочергу и обернулась к Йонасу.
– Значит, взрослые игры? – Кочерга подрагивала в бледных пальцах, уверенно перехватывающих ее. Олененок невольно поежилась.
– Не подумай ничего такого. – Йонас поднял руки и отступил назад. – Тем более меня привлекают зрелые женщины.
– А не пойти бы тебе…
Рута задумала недоброе – Олененок поняла это по ее прищуренным глазам и плотно сжатым губам.
– За стол! – резко прервала она их разговор.
Йонас и так едва согласился остаться. Олененок не могла допустить, чтобы Рута его выгнала.
Лесничая громко вздохнула и опустила кочергу. Олененок едва не пискнула от радости: победа была за ней.
Радость сменилась разочарованием, когда Рута поставила на стол дымящиеся тарелки с супом. В коричневатом бульоне плавали огромные и уродливые куски мяса, от одного вида которых внутри живота неприятно урчало.
– Рута, а можно мне…
– Нет, пока не доешь, сладкого не получишь.
Олененок обиженно уткнулась в тарелку, помешивая жидкость и переливая ее из ложки обратно в суп. Есть не хотелось, но лесничая неотрывно следила за ней. Олененок осторожно пнула Йонаса ногой под столом.
Он оторвался от еды и повернулся к ней, недоуменно дожевывая кусок мяса. Олененок жалостливо посмотрела на него и на суп. Он должен был ее понять. Она отчаянно нуждалась в помощи.
– Рута, у тебя есть соль?
– Да, я сейчас принесу.
Как только она отвернулась, Олененок тут же передала тарелку Йонасу, забрав у него порцию. Он успел съесть почти все, на дне плавало немного картошки. Она смело набрала их в ложку и, дождавшись, пока Рута вернется, с аппетитом проглотила.
– Я все! – довольно заявила она.
– Хорошо, можешь идти. – Рута даже не подняла головы, чтобы похвалить ее.
– А сладкое?
– А сладкое получит Йонас, ведь это он доедает твой суп.
Олененок распахнула глаза: она совсем не ожидала такого. Йонас ел много и легко сумел бы оставить ее без пирога, съев все одним махом.
– М-м… – Он мечтательно улыбнулся и взглянул на Руту так, словно именно она была тем самым пирогом. – Сладкое я люблю.
Олененок почти успела испугаться, но Рута вдруг ударила его попавшейся под руку кухонной тряпкой и выставила за дверь. Кажется, она не любила мужчин-сладкоежек.
Каждый день зимы приносил новые открытия. Неизменным оставалось лишь одно – сны. Олененок снова и снова видела туманную дорогу и лес. Густой и дремучий, он становился все темнее, а деревья выстраивались в узкий коридор. В конце сна ее ждал знакомый дом из темного дерева с покосившимися бревнами и покрытой мхом крышей. Пахло горькой полынью и приторно-сладкими пряностями. Дверь призывно открывалась каждый раз, но Олененок всегда просыпалась раньше, чем успевала в нее заглянуть.
Лишь когда холода уступили место ранней весне, снег подтаял, а сугробы сменились проталинами, она наконец смогла увидеть больше. В доме ее ждала женщина. Олененок видела ее много раз и успевала разглядеть до мельчайших деталей, но, проснувшись утром, не могла сказать о ней ничего. Была она молодой или старой, улыбалась или грозилась бедой – Олененок не помнила. Точнее, не могла описать словами. Хорошо отложился в памяти лишь голос: женщина звала ее, знала по имени и давно ждала у себя.
Рута не верила снам и отказывалась идти на поиски таинственного дома.
– Ты не понимаешь, это очень важно! – Олененок подалась вперед и наклонилась ближе к Руте.
– Каждая твоя идея – очень важная. – Рута перебирала крупу и отвечала монотонно, почти не обращая внимание на сказанное.
– Здесь все иначе. Это не моя идея. Это все она.
– Женщина из сна, которую ты даже не помнишь?
– Я помню! – Олененок сердито фыркнула. – Просто не могу описать. Но она существует. И я пойду к ней с тобой или без тебя.
