Олег Табаков и его семнадцать мгновений - [11]

С молодости я имею хорошую, как мне сдается, привычку: изучать все, что удается и елико возможно, глубоко, обстоятельно о тех персонажах, которых предстоит воплощать в театре ли, в кино или на телевидении. Так вот про «обаятельного преступника Шелленберга» я «накопал» очень много. В частности, у журналиста Харпрехта, работавшего над книгой воспоминаний Вальтера, вычитал: «Худой, среднего роста, хорошо одет, ни одной запоминающейся черты – он мог бы сойти за обходительного адвоката или бизнесмена средней руки. Несмотря на природное обаяние, его вежливость была слишком нарочитой, чтобы считаться безукоризненной. Голос у него был мягкий, но небрежность, с которой он бросал фразы, сеяла сомнения. Казалось, Шелленберг ставил целью завоевать вас с первых мгновений разговора. Его большие светлые глаза как бы вопрошали: «Ну что, нравится вам этот Вальтер Шелленберг, бывший начальник германской разведки, может ли он по-прежнему производить впечатление на окружающих, как это бывало раньше?» Если в ходе разговора он наталкивался на возражение, то обнаруживал способность неожиданно уступать собеседнику. С обезоруживающей улыбкой он начинал соглашаться с мнением, высказанным оппонентом, капитулируя на условиях, которые старался выговорить мягко и непринужденно. Эта удивительная восприимчивость объясняет его необычайную способность интеллектуальной приспособляемости, которая, несомненно, являлась одним из секретов его карьеры. Такой своеобразный талант к адаптации производил впечатление чего-то ненадежного, а почти женская чувствительность делала настроение Шелленберга переменчивым, как у какой-нибудь кинозвезды, не уверенной более в успехе». Вот в этой характеристике я и нащупал тот самый нерв образа и постарался его воплотить.

Вальтер ведь служил Гитлеру не за страх, а на совесть. И на ней, на этой самой совести матерого шпиона, верного подручного бесноватого фюрера как минимум три миллиона евреев, расстрелянных или отравленных газом. Правда, он никогда не относился к числу нацистских лидеров. Его фотографии лишь случайно попадали в газеты и журналы, имя его было широко известно только в узком кругу мидовских специалистов и разведчиков. Шелленберг принадлежал к числу «золотой молодежи рейха, закулисных мальчиков», тому самому техническому персоналу, что обеспечивал режим диктатуры. Во многом именно поэтому, а также потому, что на заключительном этапе войны Шелленберг деятельно помогал спасать пленных, находящихся в концлагерях, международный суд приговорил его лишь к шести годам тюремного заключения, что было самым легким наказанием среди всех нацистских преступников.

И тем не менее, повторюсь, Шелленберг объективно являлся самым высокоэффективным сотрудником рейха. Будучи всего лишь бригаденфюрером СС, он мог привлекать к участию в деятельности секретной службы лучших специалистов и ученых, начиная с университетских профессоров и кончая простыми мастеровыми. Иногда на него работали сотни, тысячи, десятки тысяч людей как в Германии, так и за рубежом. Благодаря усилиям Вальтера радиоразведка Германии добилась совершенно исключительных успехов, на десятилетия опередив все страны мира, включая и СССР. Радиоигра немцев была столь успешной, что они запросто могли заказывать противнику просьбы о высылке новых агентов, кодов, оружия, денег или взрывчатки. Особенно успешную игру подчиненные Шелленберга вели с московским радиоцентром. Одно время 64 наших радиостанции работали против нас же! Еще в самом начале войны сотрудники Шелленберга сконструировали прибор, передающий несколько страниц информации в течение 2–3 секунд. Ни один тогдашний пеленгатор не мог зафиксировать работу такого аппарата. В разведке Вальтера трудились высококлассные специалисты в области микрофильмирования, тайнописи, шифровки и дешифровки кодированных сообщений. Был специальный отдел, где изготовлялись поддельные документы, печати и паспорта. Химики Шелленберга сделали такой раствор из гемоглобина человеческой крови для тайнописи, который невозможно было обнаружить ни химическими средствами, ни ультразвуком. Его спецы регулярно прослушивали трансатлантический кабель между Англией и США и были в курсе всех переговоров Черчилля и Рузвельта. Одно время они вообще превратили хваленую английскую королевскую секретную службу в постоянный источник финансирования и материального снабжения.

А вот как глава внешней разведки описывает собственный кабинет: «Микрофоны у меня были повсюду: в стенах, под столом, даже в одной из ламп, так что всякий разговор и всякий звук автоматически регистрировались. Мой стол являлся своего рода маленькой крепостью. В него были вделаны два пулемета, которые могли засыпать пулями весь кабинет. Все, что мне нужно было сделать в экстренном случае, – это нажать кнопку, и они тут же начинали стрелять. Одновременно я мог нажать другую кнопку, и вой сирены поднял бы на ноги охрану, чтобы окружить здание и блокировать все входы и выходы. Всякий раз, когда я отправлялся с заданием за границу, я получал строжайший приказ иметь искусственный зуб, в котором содержалось достаточно яда для того, чтобы в случае ареста убить себя в течение тридцати секунд. Чтобы быть вдвойне уверенным, я носил перстень с большим голубым камнем, под которым была спрятана золотая ампула с цианистым калием».