Олауг и Пончик - [18]
— Мне никого не надо, — сердито сказал Бьёрнар. — У Каоса тоже никого нет. Мы с ним «дневные братья», и нам хватает друг друга.
— Может быть, и так, — Эва вздохнула. — И всё-таки мне кажется, что общение с детьми, даже с маленькими, пошло бы тебе на пользу. Осенью ты начнёшь учиться, а они будут приходить ко мне, пока ты будешь на занятиях.
— Я не против. Делай, как знаешь, — сказал Бьёрнар.
— Надо попробовать, — решила Эва. — Я напишу в газету. Ещё неизвестно, получу ли я эту работу — такое предложение соблазнит многих: всего три раза в неделю!
— Ладно, пиши свои письма, и идём скорей гулять, — сказал Бьёрнар. — Бутерброды готовы.
Вскоре пришёл Каос. Эва дописала письма, надела туфли на толстой подошве, брюки и приготовилась к прогулке. На Каосе тоже были башмаки на толстой подошве, и ему было легко после тяжёлых зимних сапог.
Даже Бьёрнар сказал:
— Как приятно снова ездить по земле!
— Кстати, мы сегодня поедем не по Верхней улице, а по Главной, — заметила Эва. — Мне надо зайти в газету.
И они двинулись в путь. Когда они проезжали мимо аптеки, Каос, не удержавшись, заглянул в дверь и объявил, что они идут на прогулку. Мама и Свава вышли на улицу.
— Вот счастливцы! — вздохнула Свава. — Они гуляют, а мы работаем.
— А вы запирайте аптеку и присоединяйтесь к нам! — предложила Эва.
— Нашу прогулку придётся отложить до субботы, — сказала мама.
— Вы там поосторожней, река сейчас очень бурная, — напутствовала их Свава, и они с мамой вернулись в аптеку, а Эва, Каос и Бьёрнар продолжали путь.
У Газетного дома они опять остановились и подождали, пока Эва отнесёт письма в газету, а потом стали подниматься в гору. Подъём был очень крутой, и Каосу пришлось помочь Эве везти коляску. Вместе это было почти нетрудно. Наконец они выехали на песчаную дорогу, идущую вверх вдоль реки. Река разлилась, бурный поток с грозным рёвом пытался захлестнуть и дорогу, но ему это не удавалось. На Каоса, Бьёрнара и Эву летели брызги.
Вскоре они достигли горной террасы у небольшого водопада. Они давно облюбовали это место и называли его своим; в этом году они пришли сюда впервые. Бьёрнар сразу схватился за костыли: за зиму у него от тренировок сильно окрепли руки, и ему не терпелось встать на костыли.
Где-то внизу взорвалась петарда, будто сегодня было 17 мая, её не заглушил даже шум водопада. Каос сразу заволновался:
— Бьёрнар, Пончик теперь боится выходить на улицу. Ему кажется, что кто-нибудь опять взорвёт рядом с ним петарду.
— Вот бедняжка, как это неудачно с ним получилось, — сказала Эва.
— Вырастет — забудет, — сказал Бьёрнар. — А ведь есть дети, которые каждый день слышат настоящие взрывы.
— Мне их очень жалко! — быстро воскликнул Каос.
— Нам с тобой надо объехать весь мир и поговорить со всеми детьми, — решил Бьёрнар. — Мы должны узнать, как живут они, и рассказать им про нас. Должны помочь им с едой и всем необходимым. И мы с тобой обязательно совершим такую поездку!
Эва вдруг очнулась от своих раздумий.
— Если я буду «дневной мамой» и для этих двух малышей, мы все вместе будем приходить сюда. Правда? — сказала она.
— Ты хочешь, чтобы мы с Каосом их забавляли? — спросил Бьёрнар.
— Забавлять не надо, но ведь играют же дети со своими младшими братьями и сестрами! К тому же они будут приходить к нам всего три раза в педелю.
— Кто будет приходить? — не понял Каос.
Эва забыла рассказать ему о своих планах.
— Есть двое детей, которым три раза в неделю нужна «дневная мама», — объяснила ему Эва. — И я хочу, чтобы они приходили к нам, если, конечно, я им понравлюсь.
— Это твоё дело, — перебил её Бьёрнар, — но я не хочу с ними играть. Мы с Каосом будем заниматься своими делами у меня в комнате, а ты можешь нянчиться с этими малышами. Согласен, Каос?
— Согласен, — ответил Каос. Он плохо понимал, о чём идёт речь, но Бьёрнар говорил так твердо, что, наверное, он был прав.
— Всё будет хорошо, — сказала Эва и перевела разговор на другую тему.
Потом Каос бегал по всей террасе, отыскивая забавные камешки, веточки и мох, а Бьёрнар, устав ходить на костылях, сел рисовать водопад и деревья. В этот день они особенно долго оставались на своём любимом месте, Эва даже сказала Каосу перед уходом домой:
— Уже так поздно, что тебе нет смысла идти к нам. Мы отведём тебя в аптеку, и ты подождёшь там маму. До закрытия осталось всего полчаса.
— Вот хорошо! — обрадовался Каос. — Только бы мы застали там Сваву!
Возле аптеки Эва попросила Каоса:
— Побудь здесь с Бьёрнаром, мне надо поговорить с твоей мамой.
Эва рассказала маме Каоса о своих планах и спросила, не против ли она, если три раза в неделю к Эве, кроме Каоса, будут приходить другие дети.
— Это замечательно, — сказала мама. — Бьёрнар и Каос очень хорошо играют вместе, но общество других детей им не повредит.
— Я тоже так думаю, — сказала Эва. — Интересно, какой ответ я получу?
Ответ пришёл через несколько дней. Эва получила не одно, а сразу два письма, и в этих письмах говорилось, что родители малышей согласны, чтобы она была «дневной мамой» для их детей. В одном из писем объяснялось, какие варианты предлагали родители девочки. Прочтя это письмо, Эва улыбнулась, но пока что ничего не сказала ни Бьёрнару, ни Каосу.
