Оксфорд и Кембридж. Непреходящая история - [112]

В отличие от Бульвер-Литтона, его сверстник Уильям Мэйкпис Теккерей, автор общественно-сатирических произведений, по сей день считается одним из главных романистов эпохи. Студенческая жизнь автора «Ярмарки тщеславия» (1848) и «Книги снобов» (1849) в Кембридже была похожа на жизнь героя его романа «Пенденнис» (1848–1850). Он пил, играл, что ни день фехтовал и через пять триместров покинул университет весь в долгах и без надежды на успешную сдачу экзаменов.

С университетских времен Теккерей остался дружен со стариной Фицем (так он называл его), бывшим коллегой по Тринити-колледжу Эдуардом Фицджеральдом, которого в 1859 году знаменитым сделала книга, написанная не им, но переведенная столь блистательно, что авторство книги на английском языке было отдано ему: «Рубайат» перса xii века Омара Хайяма. На побережье Восточной Англии старина Фиц продолжал студенческое бытие как блестящий бездельник, восторгавшийся сильными моряками, если только они походили на «мраморные статуи Фидия в голубых штанах и шерстяных фуфайках». Первый опубликованный Фицджеральдом труд – «Евфранор» (1851) – представляет собой платонический диалог двух кембриджских студентов за пивом и бильярдом в «Трех бочках» о радостях юности и узколобости английского университетского образования.

Из множества писателей, учившихся в Кембридже, ни один не отрицал влияния университета на свое развитие столь категорически, как Джон Каупер Поуис: «Университет не оказал ни малейшего влияния на мой вкус, разум, философские взгляды или характер». По его словам, он был ничем не обязан Кембриджу, но всем – Кембриджширу. Дорога в Или, деревенские кладбища, свекловичные поля, пойменные луга по пути в Гранчестер с их тополями и ивами – «вот мои тьюторы, мои сотоварищи, мои библиотеки, лекционные залы; вот мои готические храмы!». Долгие одинокие прогулки с дубовым посохом по имени Святыня пробудили в Поуисе, который изучал историю в Корпус-Кристи-колледже, но сначала хотел стать священником, литературный дар, «своего рода видение по дороге в Дамаск». Сорок лет спустя в автобиографии 1934 года он опишет это «невыразимое чувство радости спокойного, отрешенного, опьяненного ветром, напоенного воздухом духа», экстаз стихийного познания природы и вещей. В Кембридже с точки зрения поэтики начался путь рассказчика мифических историй Джона Каупера Поуиса.

Самые красивые и остроумные описания Кембриджа принадлежат перу женщины, которая никогда в Кембридже не училась. Ее отец там преподавал, там учились ее братья, и даже со своим будущим мужем она познакомилась в колледже. Без Кембриджа из дочери сэра Лесли Стивена не получилось бы Вирджинии Вулф. Даже кружок «Блумсбери» начинался в Кембридже.

Весной 1900 года Тоби Стивен пригласил своих сестер Вирджинию и Ванессу в свой колледж на майский бал. Они приехали, появились – как в чеховской пьесе – «в белых плать ях и больших шляпах, в руках зонты от солнца; от их красоты буквально замирал дух». Так Леонард Вулф описал свою встречу с Вирджинией Стивен и ее сестрой в комнате друга по Тринити-колледжу. Там и Ванесса впервые встретилась со своим будущим мужем, Кливом Беллом. В его комнатах, в Новом дворе Тринити-колледжа, собирались члены Клуба любителей чтения, чтобы декламировать стихи Мильтона, Шелли и собственные. Вместе с Кливом Беллом в это «Общество полуночников» входили и Леонард Вулф, и Тоби Стивен, и Литтон Стрэчи – ядро будущей группы «Блумсбери». Приходили друзья из Кингз-колледжа – Эдуард Морган Форстер и Джон Мейнард Кейнс, члены пресловутого тайного общества «апостолов», куда в 1902 году были приняты также Леонард Вулф и Литтон Стрэчи. Их связывала безоговорочная вера в разум, интеллектуальную честность, полную открытость как в личных, так и в сексуальных отношениях. По завершении учебы группа кембриджских друзей нашла новое место для встреч – в доме двух сестер Стивен в Лондоне, в районе Блумсбери. А Кембридж получил иронический титул Блумсбери-на-Кеме. «Нет в мире места прекраснее», – писала Вирджиния Вулф в 1904 году. Она любила Кембридж и ненавидела его как олицетворение мужского мира. Лондон был местом ее рождения, но родным для нее стал Кембридж. Ее отец, сэр Лесли Стивен, студент, а потом и член конгрегации Тринити-холла, прототип викторианского ученого, был для Вирджинии Вулф образцом «аналитического духа Кембриджа» и одновременно – олицетворением чувственной недостаточности. Амбивалентность этого места, как и собственного происхождения, она ощущала всю жизнь. «Я рождена в полярном краю Кембриджа, – писала она в 1930 году Этель Смит, – и даже без университетского образования принадлежу к этой тупой аскетичной, пуританской расе».

Вирджиния Вулф снова и снова приезжала в Кембридж и описывала его. Поначалу она ночевала у своей тетки Каролины, прозванной Квакершей, в доме № 33 на Гранчестер-стрит, а потом в Ньюнэм-колледже, где ректором была ее дальняя родственница из клана Стивенов.

В октябре 1928 года Вирджиния Вулф прочитала студенткам Ньюнэм-колледжа лекцию «Сестра Шекспира: женщины и литература» и неделю спустя лекцию на ту же тему в Гёртон-колледже по приглашению тамошнего клуба студенток