Окружение Сталина - [45]

Всего на «черную доску» на Северном Кавказе было занесено 15 станиц. Три из них (Полтавская, Медведковская и Темиргоевская) были выселены на Север поголовно (45 тысяч человек), остальные — частично[117]. Что означала эта «частичность», еще предстоит выяснить историкам. Каганович несет всю ответственность за это зверство.

Опустевшие дома были заселены колхозниками из северных районов и красноармейцами. Станица Полтавская была переименована в Красноармейскую. Другая станица стала называться Ленинградской потому, что в ней поселились демобилизованные из Ленинградского военного округа.

10 декабря было принято постановление ЦК о крупномасштабной чистке партии[118]. Каганович стал председателем Центральной комиссии по проведению этой чистки. Таким образом, на Кубани параллельно с хлебозаготовками проходила как бы «эталонная» чистка. В печати назывались следующие касающиеся Кубани цифры: 1296 коммунистов проверено, 396 — исключено из партии (30 %). В действительности было исключено из партии 26 тысяч человек, то есть 45 процентов всех коммунистов Кубани[119].

Умерших от голода на Кубани хоронили в большие общие ямы, которые из протяжении многих недель не засыпали землей: каждая такая яма заполнялась постепенно, день за днем.

Встань, Ленин, подивися,

Как колхозы поднялися:

Хаты раком, гарбы боком,

Две кобылы с одним оком.

Такие частушки пели в станицах[120].

В конце 1932 года лично Сталину доложил о массовом голоде на Украине секретарь Харьковского обкома Р. Терехов. Сталин ответил ему: «Нам говорили, что вы, товарищ Терехов, хороший оратор, оказывается, вы хороший рассказчик — сочинили такую сказку о голоде, думали нас запугать, но не выйдет! Не лучше ли вам оставить посты секретаря обкома и ЦК КП(б)У и пойти работать в Союз писателей: будете сказки писать, а дураки будут читать»[121].

20 декабря Каганович перебрался с Кубани на Украину. На следующий день политбюро ЦК КП(б)У отправило телеграммы обкомам о «позорном» положении организаций с требованием «мобилизовать все силы для выполнения плана хлебозаготовок»[122]. 29 декабря украинское политбюро при участии Кагановича выработало директиву обкомам и райкомам: колхозам, не выполняющим планы хлебозаготовок, следовало сдать все имеющееся зерно, в том числе и так называемые семенные фонды[123]. На это давалось 5–6 дней, любая задержка заранее объявлялась саботажем.

Голод продолжался.

В селах и станицах нередки были случаи людоедства.

И спустя полвека можно было услышать в тех местах поговорку: «Каганович проехал — как Мамай прошел».

Миссия Кагановича была завершена. Новый год он встретил в Москве. Там на столах, за которыми он сидел, по-прежнему стояли деликатесы, и охранники изредка, в нарушение инструкции, позволяли поварам тайком взглянуть на «соратников», но ни в коем случае не на Самого.

2 января 1933 года в Кремль прибыла колонна из 25 первых легковых автомобилей Горьковского автозавода имени Молотова. В церемонии встречи и осмотра советских «фордов» участвовали Каганович, Орджоникидзе, Постышев и Енукидзе[124].

Но забота о сельском хозяйстве на этом отнюдь не кончилась.

Под траурную музыку сообщений с Запада — «Капитализм вступил в четвертую голодную зиму», «Всюду нужда и нищета», «Горькие признания банкротов», «Из бездны кризиса»[125] — Сталин 7 января 1933 года в праздничном тоне сообщил о досрочном выполнении невыполненной пятилетки. Это произошло на открывшемся в тот день совместном пленуме ЦК и ЦКК партии.

На пленуме с большими речами выступили Бухарин, Рыков и Томский. В них содержалось признание былых ошибок и вины перед партией, однако основное внимание бывшие «правые» уделили обсуждению наравне со всеми текущих партийных и государственных дел. В частности, все они довольно эмоционально поддержали политику ЦК в области сельского хозяйства.

Сталин выступил на пленуме и со вторым докладом — о работе в деревне.

Кроме Сталина с докладами выступили Молотов, Куйбышев и Каганович; причем доклад Кагановича в отличие от остальных не был опубликован. Он был посвящен созданию политотделов в совхозах и на машинно-тракторных станциях. Из резолюции пленума по докладу Кагановича Сталин собственноручно вычеркнул слова: «Пленум ЦК одобряет решения политбюро по разгрому кулацких организаций (Северный Кавказ, Украина) и принятые политбюро жесткие меры по отношению к лжекоммунистам с партбилетом в кармане»[126]. Иосиф Виссарионович не хотел брать на себя ответственность за массовое убийство посредством голода. Перед лицом будущих поколений «крайними» должны были оказаться Молотов и Каганович.

Резолюция по докладу Кагановича утверждала: «Борьба за дальнейший подъем сельского хозяйства и завершение его социалистического переустройства является в настоящее время важнейшей задачей партии»[127]. С тех пор на протяжении десятилетий этой задаче суждено было оставаться важнейшей, а подъему — «дальнейшим». Единственное препятствие, упоминаемое в резолюции, — жестокое сопротивление антисоветских элементов села (против такой логики выступил на пленуме Постышев). В связи с этими «элементами» многословная и вялая резолюция содержит одно поразительное заявление. Грубо говоря, авторы проболтались. Они вдруг заговорили о врагах с чувством признательности и одобрения!