Окрик памяти. Книга вторая - [34]
Тогда мы, слушатели-уральцы, удивлялись прекрасной и четкой слышимости московской радиостанции с хорошо узнаваемым тембром голоса диктора Левитана. «Неужели, – думалось, – мой детекторный приемник и солидная наружная антенна столь хороши, что радиоволны без помех и ослаблений преодолевают расстояние в 2000 километров до Урала?» Только спустя несколько лет после окончания войны стало известно, что «московская» радиостанция работала почти рядом с нами в г. Свердловске на удалении не более сотни верст. Этим и объясняется высокая энергия электромагнитной волны на входе моего приемника.
Тогда же случайно попалась в руки небольшая брошюра, изданная накануне войны, о самодельном телевизоре. С начала тридцатых годов и до последних мирных дней сорок первого года в диапазоне средних волн на всю территорию страны шли передачи низкокачественного 30-строчного телевидения. Несмотря на плохую четкость изображения все недостатки его окупались доступностью приема и простотой приемного устройства: надо было в обычный приемник вместо динамика включить неоновую лампу, яркость свечения которой управлялась радиосигналом. Лампа освещала вращающийся диск Нипкова[18] с серией спиральных отверстий. Синхронизация строилась элементарно просто – диск при необходимости притормаживался пальцем. Даже электромотор для вращения диска не был обязателен. Кто-то предлагал вращать его вручную, кто-то – от пружинного завода патефона и т.д.
Прочитав обо всем этом, я тут же загорелся желанием построить себе такой же телевизор. Все шло хорошо, но поиск неоновой лампы и лампового приемника оказался безуспешным. Диск Нипкова получился удачным. С наивной уверенностью детства ламповый приемник заменил на детекторный. Самое печальное во всей этой истории состояло в другом. Кто мог подумать, что в годы войны телевизионные передачи прекратились. По молодости лет и соответствующей неопытности оставалось полагать, что если передают голос, то обязательно должно быть изображение...
До сих пор в памяти сохранился слабо мерцающий, размером со спичечный коробок, розового цвета экранчик – цвет неонового свечения, поперек которого отверстия диска Нипкова дугообразно вычерчивали прямоугольный строчный растр слабо светящегося экрана. В этом лишь, в строчной структуре, было какое-то отдаленное сходство современного телевизионного экрана с тем, военным.
Много позднее, лишь в конце сороковых – начале пятидесятых годов, удалось, наконец, осуществить свою детскую мечту, построить самодельный, как тогда называли, катодный телевизор с электронно-лучевой трубкой от осциллографа (илл. 240). Цвет ее свечения был зеленый, что, впрочем, тогда и не замечалось. Важно было другое: дома с замиранием сердца и дыхания мы смотрели передачи любительского телевизионного центра, пущенного радиолюбителями Свердловска в 1953 году. Но об этом – позже.
Сейчас, когда по роду своей деятельности приходится иметь дело с ежегодной агитацией в вуз абитуриентов, с особым вниманием отношусь к тем, кто любит радиотехнику. Такие молодые люди знают много больше школьной программы, они усидчивы, трудолюбивы, знакомы с электротехникой. У них дома никто не знает забот по ремонту пробок, настольных ламп, телевизоров и приемников – все это делается их руками, добротно и с любовью... Их свободное время занято чтением радиожурналов, работой с паяльником (ох уж этот милый сердцу запах плавленой канифоли!), монтажом схем, бесконечным улучшением ранее собранных конструкций. Они, увлеченные люди, обладают счастливой возможностью использовать радиолюбительские знания и опыт в своей будущей специальности, даже если она далека от радиотехники.
КОГДА ЭКРАН БЫЛ РОЗОВЫМ
Довоенное время для радиолюбителей Урала и Сибири памятно ожиданием перемен на радиофронте, как тогда говорили: газеты и журналы стали писать о телевидении.
Случилось это в двадцатые – тридцатые годы – годы расцвета малострочного телевизионного вещания на средних и длинных волнах с механическим разложением элементов изображения. Самые первые сведения о телевидении сообщила читателям газета «Уральский рабочий» еще в феврале 1925 года: «Радиолаборатория в Нижнем Новгороде открыла способ передавать при помощи радио не только звуки, но и изображения. Изображения передаются при помощи системы маленьких фотоэлементов, устанавливаемых в специальной раме. Таким образом, лицо, слушающее по радио, может вместе с тем и видеть говорящего».
Первые удачные опыты по приему движущихся изображений по радио относятся к концу двадцатых годов. У нас в стране это связано с именем Термена, за рубежом – Берда (Англия) и Дженкинса (США).
Так, 16 декабря 1926 года на пятом съезде русских физиков Л.С. Термен сделал доклад «Видение на далекое расстояние», где впервые в СССР продемонстрировал на телевизионном экране изображение движущейся руки. В ту далекую, милую радиолюбительскому сердцу пору среди мировых достижений техники выделялись два направления, бурно проникавшие в человеческий быт: кино, долго остававшееся немым, и радио, наконец, прозревшее. Одна из великих находок изобретательного человечества обрела дар слова, другая – дар зрения.
