Окрик памяти. Книга вторая - [125]
Все упомянутые здесь пластинки относятся к сравнительно недавнему времени, чаще всего к послевоенным годам, изредка – к предвоенным. А можно ли отыскать более древние экспонаты, особенно самые первые? В России они появились в 1898 году и, стало быть, совсем недавно им исполнился век. Честно признаться, в счастливую вероятность таких находок я долго не верил. Люди моего поколения хорошо помнят, как в тридцатых годах на улицах городов и селений бродячие тряпичники предлагали «выгодный» обмен старых пластинок, включая массивные дореволюционные, на новые, только что выпущенные. Этот обмен был необходим для сбора дефицитного материала граммофонных дисков – шеллака. После переплавки он шел на изготовление пуговиц. Невозможно оценить пагубное влияние этого, с позволения сказать, «бартера», поощряемого властями, на «сохранность» граммофонных шедевров. Ясно было одно: старая пластинка стала редкостью. Ушел в небытие огромный пласт национальной культуры.
К счастью, при настойчивых поисках («под лежачий камень вода не течет», помните?) дело представилось не в столь безнадежном виде. В итоге моя коллекция пополнилась экземплярами самых первых граммофонных пластинок, относящихся к концу Х1Х-го столетия. С момента их появления они назывались дисками, как и теперь, когда их первоначальное название вновь к нам вернулось (компакт-диски, дискотека и проч.). До 1904 года пластинки были односторонними. Звуковые дорожки наносились только с одной стороны, а на обратной крупными буквами печатались сведения о производителе и его торговой марке. Впрочем, еще в конце двадцатых годов знаменитая подмосковная фабрика «Памяти 1905 года» музтреста НКП ВСНХ (станция Апрелевка Московско-Киевской железной дороги) продолжала штамповать односторонние диски с занятным торговым знаком: лира на фоне серпа и молота. Пластинки имели значительно больший диаметр, чем теперь, а их вес достигал внушительных величин. Распространением пластинок в России занималось несколько акционерных граммофонных обществ. Это предприятия И.Ф. Миллера в Москве и Ю.Г. Циммермана на Нижегородской ярмарке, АО «Граммофон» в Риге, Русское АО граммофонов в Санкт-Петербурге (илл. 365), фирмы «А.Г. Ржительницкий» во Владимире (илл. 366) и «Сирена Гранд Рекорд». Наиболее влиятельными из иностранных считались «Пишущий Амур», «Робертъ Кенцъ» (Ганновер), «Зонофон» и «Бека-Грандъ-Пластинка» из Германии. Изображение розовощекого амурчика на бумажной наклейке вокруг центрального отверстия пластинки хорошо известно любителям старинных грамзаписей (илл. 367).
Особенный интерес вызывают так называемые диски Пате, имеющиеся у меня в коллекции. Они имели хождение в наших краях. Так, в Тобольске известный в начале XX столетия магазин Голев-Лебедева (илл. 368) торговал такими дисками. На бумажных конвертах владелец магазина помещал штамп следующего содержания: «Исключительная продажа и представительство для Тобольска. Магазин Д.И. Голев-Лебедева» (илл. 369). Свое название диски получили по имени французского изобретателя Шарля Пате – владельца граммофонной фирмы «Братья Пате». Популярный в сравнительно недавние годы патефон, изобретенный в 20-х годах, в своем названии также унаследовал фамилию изобретателя, правда, незаслуженно.
Дело в том, что фирма Пате выпускала аппараты, представляющие собой переходную конструкцию между фонографом Эдисона и граммофоном. В описание своего патента предприимчивый француз, намереваясь обойти чужие изобретения, внес некоторые второстепенные отличия. Так, игла мембраны подвижной головки граммофона начинала двигаться по звуковой дорожке не с края пластинки, как мы обычно привыкли, а от ее центра к периферии. Звуковой след создавал колебания иглы не в горизонтальной плоскости, а по вертикали, другими словами имел переменную глубину – принцип, полвека спустя использованный в так называемых «долгоиграющих» пластинках. Заслугой Пате считается изобретение им сапфировой иглы вместо стальной. Наконец, впервые в мире Пате применил в своей конструкции граммофона скрытый в ящике звуковой рупор. Новшество позволило заметно уменьшить габариты устройства и настолько запомнилось благодарным потомкам, что имя изобретателя перешло к названию более поздних аппаратов – патефонов. К самому патефону Пате никакого отношения не имел, а патентное отличие его граммофона – непривычное движение иглы от центра пластинки, со временем забылось.
История звукозаписи началась в августе 1877 года, когда Т.А. Эдисон, знаменитый американец, впервые в истории техники, откашлявшись, скрипуче пропел в рупор своего фонографа слова популярной детской песенки «У Мэри был барашек». Фонограмма напева с голосом Эдисона, кстати, имеется в музее истории техники. Она проигрывается на простейшем по конструкции граммофонном устройстве. Пластинка вращается от ручного привода, а вместо звуковой головки с мембраной применяется только одна игла, жестко соединенная с резонатором в виде плоского листа картона (илл. 370). Со времен Эдисона технология и качество звукозаписи достигли высокого совершенства. Проследить путь ее развития от механических систем воспроизведения звука до электромагнитных и лазерных устройств помогают описанные и другие экспонаты музея. В этом состоит историческая ценность собрания.
