Окрик памяти. Книга третья - [21]
В наиболее полном сборнике поэзии П.П. Ершова «Конек-Горбунок. Стихотворения», изданном в серии «Библиотека поэта» (Ленинград, 1976), во вступительной статье И.П. Лупановой удачно описаны первые после рождения дни будущего поэта. Цитату стоит привести почти полностью. «...Ребенок готовился разделить судьбу троих своих предшественников: слабенькие, болезненные дети рождались у Павла Алексеевича и Ефимии Васильевны, умирали, не успев даже принять крещения. И этот, едва взглянув на свет, уже зашелся в припадке. И тогда отчаявшиеся родители вспомнили о старинном поверье: ребенка нужно «продать» нищему, чтобы тот, уходя, забрал с собой его «хворь». Искать «покупателя» долго не пришлось: немало бродяг утаптывало снега сибирского тракта, на котором стояло Безруково. За медный грош «унес» один из них болезнь новорожденного. Так воистину сказочно началась биография будущего автора «Конька-Горбунка». Благословив Петра Ершова на жизнь, сказка зашагала рядом с крестником по сибирской земле».
П.П. Ершов не забывал свою родину, хотя большую часть жизни – с 1836 года до смерти в 1869 году – провел в милом его сердцу стольном Тобольске (илл. 56). Будучи смотрителем народных училищ Тобольской губернии, однажды побывал в Ишиме в 1858 – 59 годах (вспомните: «... знать, столица та была недалече от села...») и посетил родную деревню.
Надо полагать, в ишимские края П. П. Ершов приезжал с хорошим настроением: за год ему удалось открыть две женские школы в Ишиме и Тюмени.
Совершенствование народного образования в родных краях, открытие и расширение школ приносило Ершову большое моральное удовлетворение. В какой-то мере оно облегчало душу, снимало тяжесть служебных неудач и обид, семейных огорчений. А они непрерывно сопровождали П.П. Ершова как в карьере, так и во взаимоотношениях с окружающими его людьми. Даже любимое детище поэта «Конек-Горбунок» с первых же изданий принесло Ершову немало хлопот. Критики усматривали крамолу во всем. Таков, например, отзыв рецензента по случаю выхода в свет в 1840 году третьего издания книги: «Основная мысль сказки – глупость, тунеядство и праздность есть самый верный путь к человеческому счастью». Тиски государственной цензуры до сих пор поражают воображение. Без согласования с автором издатель меняет стихотворную основу настолько, что ее не узнает сам Ершов. Так, фразу «До оброков ли нам тут? А исправники дерут» цензор заменил на менее политизированное: «А коль не урожай, так хоть в петлю полезай!» Только после смерти Николая I был разрешен выпуск сказки в первоначальном авторском прочтении.
Да что там цензура! Сибирский авторитет областник Г. Потанин в одной из своих работ («Областническая тенденция в Сибири», Томск, 1907) о деятельности П.П. Ершова отозвался следующей пренебрежительной фразой: «Всю жизнь он потратил на педагогическую деятельность в Тобольске, оставив по себе память в очень ограниченном кругу». Читаешь такое и диву даешься непониманию важности народного просвещения, даже если бы Ершов ничего и не сделал в русской литературе. Признаться, когда я впервые прочитал эти строки Потанина, то уважение к нему, бытовавшее в моем сердце ранее, улетучилось.
В одном из писем В. Стефановскому в январе 1865 года Ершов писал: «На Коньке-Горбунке воочью сбывается русская пословица «Не родись ни умен, ни пригож, а родись счастлив».
Из письма к А.К. Ярославцеву (6 августа 1852): «Ради бога скажи мне, за что такая немилость к «Коньку»? Что в нем такого, что могло бы оскорбить кого бы то ни было?»
Разрываясь между литературным призванием и обязанностями чиновника, Ершов по возвращении в Тобольск из Санкт-Петербурга поначалу не находил себе места. Из письма своему другу в столицу империи В.А. Треборну (Тобольск, 26 сентября 1844): «Муза и служба – две неугомонные соперницы – не могут ужиться и страшно ревнуют друг друга. Муза напоминает о призвании, о первых успехах, об искусительных вызовах приятелей, о таланте, зарытом в землю, и прочее. А служба – в полном мундире, в шпаге и шляпе, официально докладывает о присяге, об обязанностях гражданина, о преимуществах оффиции. Из этого выходит беспрестанная толкотня и стукотня в голове, которая отзывается и в сердце».
Медленно и неотвратимо уходили поэтические порывы, трудно писалось... Разве что на эпиграммы еще хватало духу. Так, в 1863 году Тобольск посетил новый губернатор А.И. Деспот-Зенович. После встречи с ним, надо полагать, малоприятной, Ершов в сердцах молниеносно сочинил следующую эпиграмму:
Все чаще Ершов ловил себя на мысли о том, что читая хорошие, но чужие стихи с удачными выражениями и меткими словами, он становился способным лишь на получение определенного настроения от стихотворения в целом, на его оценку, а не на создание чего-либо своего и лучшего. В те годы он жаловался В.А. Андронникову на трудное одиночество:
