Оковы прошлого - [52]

Смеясь, Альбан положил голову на край ванны, чтобы лучше видеть любимую женщину.

— Ты такая красивая, что для тебя я готов построить замок. Прекрасный ларец для моей единственной драгоценности!

Опустив руки в воду, он погладил ее грудь, живот, бедра.

— И я снова хочу тебя.

— Я и плеча из воды не выставлю, так и знай!

Однако, противореча собственным словам, Валентина села, чтобы его поцеловать. Потом с наслаждением снова погрузилась в воду.

— Завтра вечером у нас опять будет работать отопление, — пообещал ей Альбан. — Тебе, наверное, надоели все эти неудобства.

— Я согласна жить под твоим одеялом.

— Это уже не мое одеяло, не моя постель и не моя комната. Пора научиться произносить слово «наше».

— Это тебя не путает?

— Совершенно.

Она лукаво, сдерживая улыбку, посмотрела на него.

— Ты считаешь меня таким уж закоренелым холостяком, да?

— Нет, дорогой. Но ты привык жить один.

— Я ждал тебя и с тобой готов попробовать.

— Ты в этом уверен?

— Все решено давно и бесповоротно!

Валентина, смеясь, плеснула в него водой. Альбан чувствовал, что она по-настоящему счастлива; влюблена и спокойна, и был ей за это невероятно благодарен. Когда она была рядом, жизнь представлялась ему радостной и увлекательной, а будущее — ясным.

— Валентина, — начал он, встав на колени перед ванной, — я хочу подарить тебе кольцо. Ты согласна?

— Кольцо? Чтобы отдать дань традиции? Не трать на это деньги, они пригодятся тебе для других дел. Подумай о «Пароходе» и… о нашем будущем мальчике или девочке.

Кончики его пальцев пробежали по плоскому животу Валентины.

— Пока ничего не заметно, — заключил Альбан.

— Когда я стану круглой, как шарик, ты будешь меня хотеть?

— Даже когда ты забеременеешь тройней и перестанешь помещаться в этой ванне! Я хочу тебя постоянно, но несколько лишних килограммов могут прибавить мне аппетита!

— Может случиться так, что в последние недели нам нельзя будет заниматься любовью.

— Лишний довод, чтобы побаловать себя, пока можно!

Он поднялся и снял с крючка банное полотенце. К его огромному сожалению Валентина, встав из воды, задрожала. Пока он ходил за пеньюаром, она торопливо вытиралась.

—Держи. Странно, но у Жо до сих пор горит свет.

Альбан подошел к окну, вытер его и сложил руки лодочкой, чтобы лучше видеть.

— Свет горит в кухне, а не в спальне. Который, интересно, час?

— Думаю, около двух.

Валентина подошла к нему, надела пеньюар и тоже посмотрела в окно. Они поужинали поздно в компании Коля и Малори, которые предпочли выехать в одиннадцать вечера в надежде, что пробки уже рассосались. Затем Валентина и Альбан убрали со стола и поднялись к себе, где долго и страстно занимались любовью. Идея принять ванну пришла намного позже.

— Мне это кажется странным, — пробормотал он.

— Может, ей захотелось перекусить?

Озадаченный, Альбан не ответил. Жозефина неустанно повторяла, что в ее возрасте люди спят мало, но она всегда была «жаворонком», то есть ложилась рано и вставала на заре.

— Она бы не стала выключать свет в спальне, решив перехватить на кухне печеньице.

В кармане Альбан нащупал свои очки, достал их, надел и еще несколько секунд смотрел на квадратик света.

— Послушай, лучше, если я схожу к ней, — решился он. — Мне так будет спокойнее.

Он торопливо натянул джинсы и свитер.

— Быстрее прячься под одеяло, дорогая. Я скоро вернусь.

— Смотри не напугай ее! — донеслось до Альбана, когда он уже бежал по коридору.

Спустившись на первый этаж, он зажег свет в коридоре и прихожей, открыл входную дверь. Скорее всего, он зря волнуется, но минуту назад, когда он глядел в окно, сердце его вдруг сжалось от страха. Жо восемьдесят четыре, она могла ощутить внезапную слабость, ей могло сделаться дурно… Да что угодно могло случиться! Альбан широкими шагами преодолел расстояние, разделявшее виллу и флигель, и, помня предостережение Валентины, заглянул в окно кухни.

Сперва он не заметил ничего странного: горела настольная лампа, на столе — корзинка с фруктами, телефон стоял на рабочем столике. Но вот его взгляд наткнулся на ножки перевернутого стула, и Альбан поспешил к двери. Она была заперта на ключ, и напрасно он колотил в нее кулаками.

—Жозефина! Жо, ты меня слышишь?

Как Альбан ни напрягал слух, ответом ему была тишина. В ночном мраке страшно закричала сова. Альбан замер, не зная, что делать.

— Жозефина! — снова крикнул он. — Это я, Альбан!

Отступив на шаг, он изо всех сил ударил в дверь ногой, но поддалась она только с третьей попытки, скрипнув сломанным замком. С порога он увидел лежащую на полу бабушку, рядом — перевернутый стул.

— Жо! Боже мой, Жо!

Упав перед ней на колени, Альбан пытался вспомнить, какую помощь следует оказывать в таких случаях. Жозефина дышала, но была без сознания, пульс едва прощупывался. Альбан оттолкнул стул, встал и набрал номер скорой медицинской помощи. Объяснив, как к ним проехать, он принес из спальни пуховое одеяло и накинул его на Жо. Он мог бы подложить ей под голову подушку, но знал, что человека нельзя трогать, если не знаешь причины и последствий его падения.

— Что случилось? — глухим голосом спросила с порога Валентина. — Я видела, как ты выбил дверь…