Оковы прошлого - [41]

Он спрятал телефон, поднял голову и посмотрел на море.

* * *

Валентина приплясывала от нетерпения, но перед ней в очереди стояло не меньше трех покупателей. Чтобы хоть чем-то себя занять, она стала рассматривать выставленные в витринах мобильные телефоны. Ассортимент был богатым — на любой вкус и кошелек, но она выбрала за пять минут, и теперь оставалось только ждать.

На улице, зябко прячась под зонтиками, люди спешили домой.

«Вот невезение!» — подумала Валентина, извлекая из кармана обломки своего мобильного. Она так часто вынимала его, проверяя, нет ли сообщения от Альбана, что в конце концов, уронила на лестнице в метро. Попрыгав по ступенькам, телефон разлетелся на части. У нее уже была назначена встреча с редактором, поэтому покупку нового телефона пришлось на время отложить. Вдобавок ко всем неудачам водители общественного транспорта объявили забастовку, и теперь добраться куда-либо стало практически невозможно. Сейчас часы показывали шесть вечера, и беспокойство Валентины достигло пика.

И все же что она станет делать, когда проблема с телефоном разрешится? Если Альбан не оставил сообщения и не звонил, ей придется вернуться к себе, в безликую квартирку, где даже нечем перекусить, и свернувшись калачиком, уснуть на диванчике, который ей будет лень раскладывать.

«Ты ведешь себя как ребенок! Выезжай на шоссе, мчись к Альбану и объяснись с ним, а там — будь что будет!»

Но как он примет ее? Валентине до смерти хотелось очутиться в его объятиях или хотя бы сесть рядом с Альбаном на длинную скамью, повернувшись спиной к ярко горящему камину. Смотреть, как ее возлюбленный улыбается, как поправляет очки, чувствовать, как он прикасается к ней. Что бы он там ни думал, Валентине очень нравится жить на «Пароходе». И если бы Альбан научился делиться с ней своими планами на будущее, она была бы наверху блаженства.

«Мы с трудом понимаем друг друга, это правда. Но что, если эта ссора — простое недоразумение?»

— Что желает мадемуазель? — остановившись перед Валентиной, громогласно вопросил продавец.

Валентина раскрыла ладонь, показывая, что осталось от ее телефона.

* * *

Было уже поздно, но сантехник и его подмастерье все еще возились с тряпками. По ошибке пробив отверстие в канализационной трубе ванной второго этажа, они устроили фонтан, который добрался до паркета в коридоре прежде, чем подачу воды удалось перекрыть.

Расстроенный Альбан вместе с сантехниками больше часа собирал тряпкой воду. Мастер разводил руками, повторяя, что не знает, за что хвататься — трубы в этом доме расположены самым безумным образом. Он был уверен, что Альбану ни за что не удастся уложиться с ремонтом в намеченные сроки.

— Делайте что хотите, но сидеть до завтра без воды я не намерен! — ответил на это Альбан.

Не переставая ворчать, сантехник решил проблему с помощью сварочного аппарата, оставив на стенах жирные черные полосы. В восемь вечера он, наконец, ушел, увлекая за собой своего утомленного ученика.

Оставшись в одиночестве в развороченной ванной, Альбан начал по очереди открывать дверцы шкафов. К счастью, они были почти пусты, и на влажном полу вещей тоже не оказалось. Внезапно ощутив ностальгию, он огляделся. Эта ванная и смежная с ней спальня когда- то принадлежали Жозефине и Антуану. Альбану вспомнилось, как Жо, сидя на табурете за туалетным столиком, поправляла свою высокую прическу Волосы ее, сколько он себя помнил, были белыми, — Жозефина никогда не пользовалась краской для волос. Что стало бы с ним и братьями, если бы не бабушка, чья нежность и забота наполняли каждый день их жизни, когда они были детьми?

Альбан прошел через ванную в спальню. Он не был здесь много лет и удивился, заметив, что Жо оставила на полках свои книги, а на комоде в стиле ампир, рядом с пустой пыльной шкатулкой для драгоценностей, — две великолепные китайские настольные лампы. В целом комната выглядела обветшалой и унылой.

«Пока Жо с нами, я ничего не стану менять. Это ее комната. А вот над комнатой родителей я поработаю».

Родительская спальня располагалась на том же этаже, в самом конце коридора. Вид она имела такой же заброшенный.

«И все-таки “Пароход” — не музей! Надо навести здесь порядок!»

Особенно если… если это правда, и Валентина ждет ребенка! Черт побери, почему же она не звонит? Неужели так сильно на него рассердилась? Альбан вернулся в ванную и приоткрыл окно, чтобы все скорее просохло. Он уже готов был выключить свет, когда взгляд его упал на металлическое ведро, куда сантехник сбрасывал мусор. Среди кривых кусков трубы и мокрых обрывков пакли Альбан увидел нечто странное. Наклонившись, он взял предмет двумя пальцами и перевернул. Это был маленький молитвенник, без сомнения очень старый, с отделанной перламутром обложкой и проржавевшим фермуаром. Такие обычно дарят детям в день их первого причастия. Книжица была насквозь мокрой. Наверное, ее откуда-то принесло водой. Стоило Альбану ее открыть, как переплет распался и страницы рассыпались. Альбан собрал их и сложил в правильном порядке. Внимание его привлекла открытка с благочестивой картинкой, вероятнее всего, служившая закладкой. На лицевой стороне был изображен витраж, на обороте — несколько строк, написанных от руки.