Оковы для ари - [14]
Еще легко отделался. Пусть спасибо скажет, что не распяла на стенке, как вчерашнего истребителя моих нервов.
Ледяные кандалы защелкнулись на запястьях мятежника, тапочки, а с ними и ноги, приросли к полу благодаря ледяным же наростам. Созданные магией веревки, будто свитые из хрустальных нитей, оплели грудь уже не моего мужчины, намертво впечатав его в мягкую спинку.
– Все еще не хочешь развода? – переспросила с ласковой улыбкой.
Кажется, мы с магической силой наконец оказались на гребне одной волны. Поняли друг друга не то что с полуслова – с полумысли. Не успела я нарисовать в сознании картину: «Леша в плену у кресла», как магия Герхильдов успешно воплотила эту мою фантазию в жизнь.
– Совсем охренела?! – заверещал муж недорезанной свиньей. Или скорее кабаном: диким, напуганным и страшно злым. – Проклятье, Королева! – рыкнул типа грозно, но потом, пораскинув мозгами, решил избрать другую тактику и, нервно сглатывая, залебезил: – Аня, Анечка, ну же, прекрати это. Освободи меня скорее. – Видя, что не спешу превращать лед в талую воду, снова завопил не своим голосом: – Ненормальная! Психичка!!! Ум-м… у-у-у…
Может, открыть фирму по производству ледяных намордников? А что, мне кажется, такой товар будет пользоваться спросом.
Коротко мяукнув, не то выражая протест против магического беспредела, не то соглашаясь с моими воспитательными методами, Котений Котеньевич благоразумно перебрался в безопасное место – под кровать. Подозреваю, Лешка с удовольствием последовал бы его примеру, но иномирская сила держала крепко.
Я подошла к мужу, отчаянно вырывавшемуся из ледяных пут. Лучше бы с таким же рвением в ЗАГС просился, подписывать заявление о расторжении нашего никчемного союза, и радовался бы, что наконец разбежится с «психичкой».
– Повторяю еще раз: будем сегодня разводиться?
Взмахнула рукой, и лед на посиневших губах пошел трещинами.
– Я же уже извинился! – принялся сплевывать ледяную крошку. – Сто раз прощения попросил! За все! Но ты с каждым днем все больше нас ненавидишь!
Вздохнула и устало прислонилась к стене. Вот идиот. Так ничего и не понял.
– Леш, я не ненавижу вас. По крайней мере, тебя уж точно. Да и Фьярра не заслужила того, чтобы испытывала к ней такое сильное чувство. Ей вполне хватит и моего презрения.
– Сколько же в тебе злости! – дернулся, гневно сверкнув выпученными глазищами.
– Леша, ау, включи приемник. Это не злость. Или ты забыл, что со мной произошло? Все то время, пока находилась в Адальфиве, меня шантажировали. Шантажировали твоей жизнью и твоим здоровьем, между прочим! И все ради кого? Ради Фьяррочки, чтобы она потом в том мире сняла все сливки. А ты предлагаешь, чтобы я и здесь ей соломку, а заодно и перинку под задницу постелила? Принцессе на горошине чертовой. Я больше ничего не буду делать ради нее, понял? Ни-че-го!
– Ань, ну разве так сложно еще немного подождать? – затянул свою песню бывший, который никак не желал становиться бывшим. – Что, обязательно сегодня заявление подавать?
– Леш, я и так ждала месяц. Больше не хочу. Может, все так и останется: я здесь, она – там. И что, предлагаешь жить долго и несчастливо, надеясь, а вдруг когда-нибудь нас снова поменяют местами? А если не поменяют? Может, он и не знает, где сейчас его сила, – закончила тихо.
– Фьярра ему все расскажет! – выпалил муженек с фанатичным блеском в глазах.
Все-таки опасная Сольвер женщина. Вон как его призомбировала.
– Сомневаюсь, – хмыкнула.
– Короче, что бы ты там ни говорила, я никуда не пойду и ничего подписывать не буду, – процедил упрямо, дернул подбородком и зубы сцепил, давая понять, что все, точка: на этом наш разговор окончен.
И когда уже успел стать таким упертым?
– Леша, не доводи до греха, – сказала почти шепотом и продолжила мягким, но оттого не менее пугающим голосом: – Я ведь могу тебе не только руки-ноги отморозить, но и кое-какие другие отростки. Один отросток. Вот и подумай, на кой леший ты потом сдашься ей такой, недееспособный. Своему Котеночку.
Откликаясь на мое мысленное пожелание, из пола вырвались ледяные побеги, шустро оплели икры благоверного, безжалостно стянулись на коленях и поползли дальше, медленно, но уверенно подбираясь к самому деликатному.
Воронцов судорожно сглотнул и промычал хрипло:
– Аня… Аня, прекрати! Аня, остановись!!!
– В общем так, дорогой. Сейчас мы едем в ЗАГС и вместе, по обоюдному согласию, подписываем бумаги. Все ясно?
Бараньей решительности во взгляде мужа как не бывало. Эх, вот что за мужик! Даже толком не поборолся за нашу славную, дружную семью.
– Леша?
Кивнул, пусть и вяло, и отвернулся, всем своим видом показывая, что отныне я недостойна не то что его внимания, даже взгляда.
Ну и пожалуйста.
– Да, попробуешь взбрыкнуть, и, поверь, я сделаю все возможное и невозможное, чтобы испортить тебе жизнь. Или лишить здоровья. – В подтверждение моих слов лед захрустел, коконом стягиваясь вокруг Воронцова. – У меня в последнее время нервы и так ни к черту, так что, пожалуйста, перестань меня драконить. До суда я это точно доводить не стану, разберусь с тобой раньше.
Скрипнул зубами, от злости и досады, но продолжать выяснять отношения побоялся. Только выпалил, уже когда выходила из спальни:
