Оковы Амайнаны - [21]

После обеда, который состоял из овощного супа и большого куска пирога, начались практические занятия по лекарственным растениям. Ученики разбирали мешки со свежесобранными травами и готовили их для дальнейшей сушки. Закончились занятия около шести часов вечера, а ученики даже не успели толком познакомиться друг с другом. Просто назвали свои имена, из которых Берта запомнила только троих. Во-первых, Гриммунда, того невысокого парня, отобранного с ней в один день. Вторым был Нитард, высокий, атлетически сложенный, с запоминающейся внешностью: выраженные надбровные дуги, орлиный нос и седая прядь в чёрных, как смоль, волосах. Третьего парня, сидящего с ней на первом ряду, звали Идо, он был невысоким и худым, с копной тёмных кудрявых волос, связанных шнурком, которые так и норовили вырваться на свободу. Однако всех учеников объединяло то, что они были темноволосым и смуглыми, и даже здесь блондинистая Берта выделялась своей белой кожей и высоким ростом.

За учёбой Берта немного отвлеклась от мрачных мыслей, но воспоминания о недавних событиях возвращались к ней вечером в постели, да и тревожные сны, где она убегает от пограничного отряда, будили по ночам. Вести о событиях на западной границе докатились и до Зальхуба. Её возлюбленный эльф оказался племянником королевы Западного Кварта, и звали его Тирион Фирван. Он был командиром диверсионного отряда, печально известного своей жестокостью. Эта информация не вязалась в её сознании с воспоминаниями о нём, его светлой улыбке и глазах, полных любви. Берта вздыхала по ночам, мысленно обзывала себя дурой и с определённой регулярностью плакала в подушку. Затем стало известно, что за него заплатила огромный выкуп королевская семья Западного Кварта, а на время переговоров все приграничные конфликты были временно прекращены. За всеми этими переживаниями по поводу эльфа, да и учёбы, она и не вспоминала, что уже два месяца у неё не наступают регулы. А когда спохватилась, испугалась не на шутку. Что с ней происходит, девушка не понимала. Конечно же она осознавала, что может быть беременной, но любой мало-мальский маг заметил бы её беременность на раз. Две ауры вместо одной. Но ни Магистр Мертен, ни ученики вопросов не задавали. Берта решила, что всё это от последних переживаний, и, когда она успокоится, всё наладится. Однако ещё через несколько недель она стала непреодолимо хотеть мяса. И это при всём при том, что маги-целители придерживались растительной диеты, а из животных продуктов пили только молоко, и девушка даже не знала вкуса мяса. Но каждый раз, проходя мимо мясной лавки, она чувствовала, как рот наполняется слюной, и она готова вцепиться зубами в висящий окорок. После долгих метаний Берта всё-таки решила поделиться своими переживаниями с тёткой. Пришлось рассказать всё, что произошло в деревне. Грета сначала была шокирована, ходила по комнате, стенала и жаловалась на то, что их род явно кто-то проклял. Затем на первый план вышло замешательство, она тоже не понимала, что же твориться с племянницей. Считать ауру у неё не хватало способностей, поэтому пришлось обратиться к знакомой магичке. Та осмотрела девушку, нахмурилась, затем достала из шкафа эликсир и капнула его в стакан с водой, туда же отправилась капля крови Берты. Жидкость в стакане окрасилась в бирюзовый цвет. Магичка вздохнула, повторила процедуру ещё раз – та же реакция. Она развела руками и сказала:

- По всем признакам, есть беременность, регулов нет, проба с цистифилой положительная, матка увеличена, и внутри там что-то есть. Но оно неживое, я ауры не чувствую.

Грета была серьёзно напугана.

- Что это может значить? Как это неживое? Может плод мёртвый?

- Не похоже… Так что, говоришь, появилось желание есть мясо? – Магичка обратилась к Берте

- Да.

Берта чувствовала себя ужасно. Живот подвело, а сердце билось где-то в горле.

- Ну, а возлюбленный твой из вампиров что ли?

- Нет, он эльф.

Магичка села в кресло и стала в буквальном смысле чесать затылок.

- Знаете что, придите ко мне через неделю, а я подумаю пока, да книги старые полистаю.

Обратно возвращались молча. Берта чувствовала себя разбитой и еле сдерживала слёзы, а Грету потряхивало. И беспокоила её не столько перспектива рождения внучатого племянника или племянницы, сколько полузабытое семейное проклятие. Оно тревожной птичкой билось где-то на окраине памяти и никак не могло оформиться. Она, будучи совсем ребёнком, регулярно слышала от пьяного деда что-то про погибель мужикам и всему миру от этих баб Хольм. Когда маленькая Грета пыталась заговорить об этом с бабушкой, та всегда от неё отмахивалась и говорила, что нечего слушать этот пьяный бред. А сейчас те его слова слишком навязчиво крутились в голове, да и в воспоминаниях бабка слишком злилась на её расспросы. И действительно что-то не то творилось с их семьёй. Мало того, что рождались только девочки. Да и замуж практически никто не выходил. Так и наследовалась фамилия Хольм от матери к дочери. Даже тот самый дед не был отцом её матери. Родной дед погиб, не зная, что у него будет ребёнок. А её сестра, мать Берты, долго на беременевшая от мужа, сразу понесла от заезжего Высшего. Но вот что странно и даже страшно! Вопреки всем правилам наследования, родилась не вампирша, а очередная Хольм.