Я долго отбивалась. Но у Варьки на все мои вялые потуги придумать отмазку «почему мне туда нельзя» были продуманы контраргументы. Подготовилась, зараза.
- Ну подумай, свежий воздух, куча веселящегося народа, мяско на мангале, и я почти все время рядом буду, только в конкурсе лучников участвую, комнату в отеле я сняла, насидишься ещё в своей конуре зимой. - Все это без пауз, на одном дыхании.
- Ага, а ещё все пялиться на меня будут и интересоваться, что случилось, – за два года я все ещё не привыкла к повышенному вниманию, и можно ли вообще к этому привыкнуть, не знаю.
- Получат в глаз, чтоб нечем было пялиться! – Варька изобразила удар в воображаемый глаз.
- А как я в номер гостиницы влезу?
- Найдём пару гарных эльфов, одному тебя, другому коляску, я с рюкзаком.
- А если мне будет нужно в туалет во время представления?
- Там рядом кафешка с туалетом, и там есть пандус, для колясочника сгодится! Это судьба!
Колясочница – это я, Алина Берг, двадцати двух лет отроду, свежеиспеченный дизайнер веб-сайтов. Вот благодаря своей курсовой работе я и столкнулась с этим рыжим чудом – Варварой Евдокимовой. Мало того, что рыжая, да кудрявая, так ещё передвигается с места на место, как Флэш. Я уже замечала, если за Варькой следить глазами постоянно, то начинает тошнить. Ну не выдерживает её постоянной беготни туда-сюда и передвижений с места на место вестибулярный аппарат у нормального человека. Хотя «нормальный человек» - это не про меня. Вот уже почти два года. Два года в коляске, два года без родителей.
Родители той весной уехали на дачу впервые с ночёвкой, «открывать сезон». Было ещё прохладно, апрель, затопили вечером печку и угорели. На следующее утро соседи, обеспокоенные тем, что машина стоит, а владельцев так и не видно, выломали дверь и вызвали полицию. Мне уже ближе к вечеру сообщила об этом тётя Оля, мамина сестра, ей первой позвонили, набрав номер с маминого телефона. Я, ещё до конца не веря в случившееся, помчалась в судмедэкспертизу, куда их доставили. Тётя Оля ждала меня там и повела внутрь, что-то причитая. Я же слышала все это через густой воздух, слышала, а выговорить ничего не могла, язык стал, как замороженный. Она вела меня по коридору мимо каталок с покрытыми белыми простынями телами. Я узнала маму по пальцу. За два дня до этого мы ходили на педикюр, и я уговорила ее нанести рисунок на ноготь большого пальца. Я стояла у каталки и пялилась на этот палец, торчащий из-под простыни и не могла двинуться. Тётка продолжала голосить:
- Несчастье-то какое. Как же это случилось, Алиночка? Как же ты теперь без них? Бедная девочка, осиротеть во второй раз. Они же любили тебя, как родную.
Последняя фраза вклинилась в мозг стала крутиться и повторяться. Горло перехватило, ноги налились свинцом, а дальше - темнота.
Два месяца в клинике, горсти транквилизаторов и антидепрессантов, курсы психотерапии и стыдный для меня диагноз – истерический невроз. То есть человек физически здоров, а из-за истерики ноги отказали. Истеричка я, в её крайнем проявлении. Вот так.
Тётя Оля осталась со мной на первое время, помогла. Благо, дом современный, с пандусами, соседи сочувствующие.
И все бы ничего, если бы ноги были для меня только средством передвижения. Так нет же. Я танцевала много лет, почти профессионально, сначала бальные танцы, затем, когда меня покинул партнер, занялась фламенко, получала призы и уезжала каждое лето в Испанию на мастер-классы к лучшим учителям. И там педагоги смотрели на мои брасео, на длиннющие и гнущиеся в разные стороны руки, пуская слезу, так как давно ни у кого не видели сочетания такой плавности, переходящей в резкие рваные движения. Теперь уже не важно. По всем фронтам все плохо.
Так вот, Варьку мне подсунул одногруппник, когда я решила проявить свой дизайнерский дар на полях инета. Поклонники всего эльфийского: плащиков, ушек, луков со стрелами, хотели свой сайт. Варька была ярым фанатом. Как оказалось, и живет-то она совсем рядом. Вот и ворвалась в мою однообразно-нудную жизнь эльфийская ролевуха, а Варька стала мне близкой подругой. Она вытаскивала меня на улицу «просто пройтись», «посмотреть на звёзды, «полюбоваться на салют», помогла оборудовать квартиру. А я, в свою очередь, прочитала Толкиена и всех к нему приближенных, и никогда не допускала мысли отнестись к её увлечению неуважительно. И теперь, втянутая однажды в эту эльфийскую камарилью, отделаться от неё не могу, да уже и не хочу.
А тащила меня Варвара ни много, ни мало, на Большой Эльфийский Турнир (да-да, все слова с больших букв). Армия Тёмных, Армия Светлых и почему-то отдельно Лесных. Ну и, как всегда, Варька, практически не слушала мои отмазки, собирала вещи, продолжая тараторить:
- А где у тебя влажные салфетки? Дождевик у тебя в шкафу в прихожей? Воду! Воду надо взять. А в машине у меня бутылка сухого красного, как ты любишь, - и так далее.
Затем почти насильно надела на меня платье, положенное девушкам-эльфам, сшитое на заказ и подаренное к дню летнего солнцестояния, тиару из серебристой проволочки, а вот от ушей я категорически отказалась. В платье, в тиаре, в ушах и в коляске – это уже чересчур.
