Окончательный приговор - [58]

Я на всякий случай и во второй раз перечитал материалы дела. Вдруг что‑то пропустил, на что‑то не обратил внимания?

– А почему вы решили, что здесь проявился стиль саперной подготовки спецназа ГРУ? – задал я вопрос.

– Стиль очевиден. Это мнение экспертов.

– Насколько мне известно, спецназ ФСБ проходит обучение по той же системе, по методологии, разработанной одними и теми же специалистами. Следовательно, школа одна. И у вас, как мне кажется, столько же оснований подозревать спецназ ФСБ в проведении террористической акции, как и спецназ ГРУ.

– Вы хотите сказать, что наши парни сами себя взорвали?

Он начал сердиться. Нужно было погасить это, чтобы получить помощь в решении своих вопросов. А без помощи Фуртанбека Хаджибекаровича я в Чечне могу оказаться бессильным, даже если глаза в глаза встречусь с любым из беглецов. Следователи у нас, к сожалению или к счастью, не проходят такую подготовку, как спецназ ГРУ. Ее у нас, насколько я знаю, вообще никто не проходит. И провести задержание собственными силами я не смогу.

– Я ничего не хочу сказать. Я только вижу моменты, за которые может ухватиться адвокат обвиняемых. И в судебном следствии такой аргумент однозначно не пройдет. Поверьте моему опыту. Мне адвокатишки много неприятностей в жизни доставили. Они свой хлеб, как правило, отрабатывают. Аргумент можно, конечно, использовать, как рабочий, но не более.

– О суде речь пока не идет, – сказал Саламбеков. – Аргумент и рассматривается исключительно как рабочий, от которого нам следует отталкиваться. Доминирующая версия, и не больше.

Доминирующая версия закрыла над головой подполковника Саламбекова весь горизонт, встав грозовым фронтом. В такой ситуации на объективность рассчитывать не приходится.

В это время ему позвонили, и тон разговора сразу изменился. Я слышал далекие отголоски женского голоса, а сам хозяин кабинета улыбался своим неумным лицом и что‑то лепетал на родном языке. Мне такая перемена в его настроении была весьма кстати. Когда Саламбеков положил трубку, я сразу спросил его, возвращая с заоблачных высот в кабинет:

– Ну и как же мы будем искать этих парней?

Это уже можно было рассматривать и как согласие с аргументацией Фуртанбека Хаджибекаровича, а можно было рассматривать и по‑другому. Кому как нравится. Мне вот, например, нравится одно, а ему собственная версия душу греет. Как показывает практика, каждый человек в подобной ситуации видит именно свой вариант. Саламбеков и увидел, оттого и расслабился. Я же с его вариантом никаких надежд не связывал.

– Вы же прибыли с конкретными целями? Искать будем, я полагаю, по двум направлениям. Первое – продолжаем активный поиск повсеместно, как уже ведем несколько дней. Где‑нибудь да могут попасться. Второе – ваш вариант поиска через Висангири Мажитовича Майрбекова.

– В вашем варианте поиска я помочь вам буду бессилен, сами понимаете, да и не уполномочен я на это; а что касается моего варианта, то давайте обсудим его. Вы же мои просьбы получили? Удалось что‑то сделать?

Он хмуро кивнул. Видимо, ему чем‑то не понравились мои просьбы и моя идея проведения поиска. Она ведь в самом деле только на любителя, не больше. Подполковник Саламбеков любит ломовые действия, с помощью которых можно в кратчайшие сроки добиться результата или хотя бы всем показать, что ты полон энергии, чтобы этого результата добиться. У нас, к сожалению, это иногда за результат и принимают. А таким людям не нравится долговременное и тихое ожидание в засаде. Им подавай что‑то более серьезное.

Саламбеков хотел что‑то сказать, потом посмотрел в окно, за которым начинала собираться гроза, и после этого мотнул головой.

– Мне скоро должны доложить результаты переговоров с соседями. К сожалению, соседи у Висангири Майрбекова не слишком лояльны к власти. Внешне они ей не противятся, но и не рвутся помочь. Но я послал на дело человека, который в том районе считается своим. Он, кстати, и подталкивал Майрбекова на адат. Потихоньку, через разных людей, через соседей, через знакомых, подкидывал информацию, и, в результате, сам Висангири Мажитович начал чувствовать вокруг себя «полосу отчуждения». Его начали сторониться люди, за его спиной шептались, к нему перестали заходить в гости те, кто раньше заглядывал каждый день. А потом, когда Майрбеков «созрел», тот самый человек открыл ему глаза. И помочь вызвался в некоторых организационных мелочах.

– Я думал, на Майрбекова подействовало поведение родственников других погибших, – заметил я.

– Нет. Он же в Грозном живет, а не в Киров-Юрте, и с другими родственниками контактировал только во время первого суда, что проходил в Ростове. Они вообще, кажется, друг друга по каким‑то причинам недолюбливают. В Москву он уже не поехал, доверив дело адвокату. Сердце слабое, врачи ездить не посоветовали. Он и на первом процессе без врача обходиться не мог.

– А когда вам доложат?

– Как только этот человек вернется. Он сейчас только по моему заданию… по вашему, то есть, заданию работает. Больше ничем его нагружать не стали. Вы пока можете отдохнуть до вечера. С дороги это не грех. Вечером я к вам в общежитие загляну, тогда все и расскажу.