Окончательно мертв - [28]

Я немного получаю приглашений, и потому это усилило во мне ощущение благополучия. Три других учительницы будут вести смотрины у невесты, и подарки намечались кухонные. И прекрасно, поскольку я все равно еду в супер-центр «Волмарта» в Клариссе.

Как следует подумав, я купила двухквартовую кастрюльку «Корнинг-вэйр» — они всегда пригодятся. (Еще я купила фруктовый сок, острый чеддер, бекон, оберточную бумагу и очень-очень красивый синий лифчик с трусиками под цвет… Но это уже к делу не относится.)

Добравшись до дома и выгрузив покупки, я завернула коробку с кастрюлькой в серебряную бумагу и завязала большой белый бант. Записала дату и время приема в календарь и положила приглашение на подарок. На смотринах невесты буду на высоте положения.

Взбодрившись от собственных подвигов, я после завтрака вытерла новый холодильник внутри и снаружи. В новой стиральной машине постирала кучу шмоток, в десятый раз пожалев, что шкафчики еще не собраны — надоело мне разыскивать вещи в кучах на полу.

Прошла по дому — раз Квинн сегодня за мной заезжает, надо проверить, всюду ли порядок. Не давая себе задуматься, сменила простыни и вымыла ванную — не то чтобы я намеревалась сразу падать с ним в кровать, но ведь всегда лучше быть готовой, чем нет? Кроме того, мне от этого стало лучше — когда знаешь, что все чисто и красиво. Свежие полотенца в обеих ванных, смахнуть пыль в спальне и в гостиной, быстро пробежаться пылесосом. Перед тем, как пойти в душ, я еще веранду подмела, хотя знала, что ее засыплет желтым раньше, чем я вернусь со свидания.

Волосы просохли сами на солнце — тоже, наверное, пыльцы набрались. Накрасилась я тщательно: вообще-то косметикой не злоупотребляю, но приятно было накраситься куда-то, кроме как на работу. Чуть теней у глаз, щедро — туши, немного пудры и помады. Потом надела новое белье, специально для свиданий. С чувством даже праздника: темно-синие кружева. Посмотрела в трюмо — проверить эффект, и показала себе большой палец. Себе надо радоваться, правда?

Костюм, который я купила в «Нарядах от Тары», был темно-синий, из какого-то плотного красиво драпирующегося трикотажа. Я застегнула брюки и надела топ. Он был без рукавов, ткань надо было перекрестить на груди и завязать. Я поэкспериментировала с размером выреза, наконец выбрала некую степень откровенности, как раз на грани между сексуальностью и вульгарностью.

Вытащила из шкафа черную шаль, которую дал мне Олси вместо той, что разодрала Дебби Пелт. Она мне вечером понадобится. Надела черные босоножки. Перебрала украшения, прикинула, остановилась на простой золотой цепочке (бабушкиной) и простых серьгах-шариках.

Ха!

В дверь постучали — я посмотрела на часы, несколько удивилась, что Квинн появился на пятнадцать минут раньше. И машины его я тоже не слышала. Открыла дверь — там стоял не Квинн, а Эрик.

Наверняка он обрадовался моему удивленному аханью.

Никогда не открывайте дверь, не спросив. Никогда не считайте, что вы знаете, кто там. Вот зачем я глазки поставила? Дура я. Эрик, наверное, прилетел, потому что машины в поле зрения не было.

— Можно войти? — вежливо спросил Эрик.

Он оглядел меня с головы до ног, оценил зрелище и только потом понял, что не для него оно готовилось. И не обрадовался.

— Я так понимаю, ты кого-то ждешь?

— Честно говоря, да. И не менее честно говоря, предпочла бы, чтобы ты остался с той стороны порога.

И я отступила, чтобы он до меня не дотянулся.

— Ты сказала Пам, что не хочешь ехать в Шривпорт, — сказал он. Да, он действительно был зол. — И вот я здесь, и вижу, почему ты не отвечаешь на мои звонки.

Обычно акцент у него едва заметен, но сегодня он был отчетливо выражен.

— У меня не было времени, — сказала я. — Я сегодня ухожу.

— Я вижу, — сказал он, уже спокойнее. — И с кем?

— Ты считаешь, что это тебя касается? — спросила я, с вызовом глядя ему в глаза.

— Конечно, касается.

Я несколько опешила.

— И с чего бы это? — нашлась я с вопросом.

— Потому что ты должна быть моей. Я с тобой спал, ты мне дорога, и я… я помогал тебе финансово.

— Ты уплатил мне деньги, которые был мне должен за оказанные услуги, — ответила я. — Пусть ты со мной спал, но не в последнее время, и ты никак не показал, что хочешь это повторить. Если я тебе дорога, то ты это демонстрируешь весьма странным образом. Никогда не слышала, чтобы такое вот тотальное пренебрежение, кроме приказов от шестерок, было способом выразить, что я тебе дорога.

Путанная фраза, согласна, но он понял.

— Ты Пам называешь шестеркой? — На его губах мелькнул призрак улыбки. Потом он снова обиделся. Это видно было, потому что он начал отпускать тормоза. — Я не обязан крутиться под рукой, чтобы ты видела. Я — шериф. А ты… ты моя свита.

Я чувствовала, что у меня отвисла челюсть, но не могла ничего сделать. «Муха влетит», — говаривала моя бабушка, и у меня было такое чувство, что их целая куча влетела.

— Твоя свита? — выговорила я, кое-как овладев речевым аппаратом. — Знаешь, куда ну тебя с твоей свитой? Не тебе мне приказывать!

— Ты обязана поехать со мной на конференцию, — сказал Эрик, гоняя желваки на скулах и блестя глазами. — Вот почему я позвал тебя в Шривпорт — договориться о времени и условиях.