Окольный путь - [112]

Велисарий как и обычно сохранил на лице спокойное выражение. Но раб уже достаточно хорошо изучил его и понял: полководец ошарашен.

— Ты о чем?

Принц — его звали Эон — посмотрел на полководца еще более гневно.

— Не притворяйся, что ты не имел к этому отношения!

От двери послышался другой голос. Голос давазза.

— Он не имел к этому отношения, Эон. Он о ней даже не знает. Я привел ее в твой номер прямо из рабского загона.

Давазз посмотрел на Велисария.

— Да, полководец просил меня держать ухо востро и не упустить подобной возможности, если таковая представится. Но этого не просил.

Давазз затем посмотрел на раба. Многозначительно.

— Я выйду, если желаете, — сказал раб, вставая.

— Останься, — приказал Велисарий. Полководец на него даже не взглянул. Его глаза смотрели на давазза. Давазз пожал плечами.

— Она подходит идеально, Велисарий. Как раз то, на что ты надеялся. Не только из дворца, а из личной прислуги принцессы. Только… — чернокожий скорчил гримасу. — Но сразу я не понял… Я думал, она только…

— Покажи мне ее, — Велисарий встал.

Разгневанный Эон вылетел из номера. А вылетая, перевел гневный взор на давазза. Давазз вздохнул и вышел вслед за принцем. Велисарий пошел следом, но у двери повернулся. Для раба было очевидно — по тому, как хозяин смотрел на него, — что полководец принимает решение. И очевидно, что решение — каким бы они ни было — касается раба.

Как и обычно, новый хозяин долго время не тянул.

— Пошли, — приказал он.

Раб последовал за Велисарием в номер принца. К этому времени поднятый шум привлек внимание уже всех членов группы под предводительством полководца. Катафракты и сарвены стояли в коридоре, где располагались все их номера. Доспехов ни на ком не было, катафракты оказались почти раздеты, но все держали в руках оружие. Даже молодой катафракт, больной, тоже стоял там. Девушки — кушанки и маратхи — делившие номера с мужчинами, собрались вокруг них и выглядывали из-за их плеч.

Раб увидел, как Велисарий, Эон, давазз и Гармат собрались вокруг огромной кровати в спальне принца. Они смотрели вниз на лежащую на ней в позе эмбриона девушку.

По чертам лица раб узнал представительницу маратхи. На мгновение он пришел в ярость, но быстро понял: принц тут ни при чем. Синяки и рваные раны на теле девушки появились давно. А отсутствующее выражение на лице — явно результат пережитого ужаса.

— Я не буду этого делать! — заорал принц.

Велисарий покачал головой. Эон фыркнул, но его гнев пошел на спад. После небольших колебаний принц вытянул вперед руку. Девушка на кровати застонала, дернулась и попыталась сжаться еще сильнее.

— Не трогай ее, — сказал Велисарий.

— Дева Мария, матерь Божия, — послышался голос Валентина от двери.

Раб оглянулся на катафракта. Как и раньше, его поразила внешность Валентина. Вероятно, катафракт был самым жутким и зловеще выглядевшим человеком, которого когда-либо доводилось видеть рабу. В особенности теперь, когда на его лице застыло отвращение.

Катафракт повернул голову и бросил через плечо:

— Анастасий! Веди сюда женщин.

Валентин повернулся назад в комнату.

— Отойдите от кровати, — приказал он. — Все. Немедленно.

В этот момент рабу не показалось странным, что все присутствующие тут же выполнили приказ подчиненного. Позднее, когда раб все обдумал в деталях, это все равно не показалось ему странным. Вероятно, самый зловеще выглядящий человек в мире. Уж точно — в тот момент.

Вскоре после этого в комнату вошел Анастасий, за которым следовали молодой катафракт и полдюжины молодых женщин. Увидев девушку на кровати, вновь прибывшие отреагировали по-разному. Лицо Анастасия, которое даже в лучшие времена напоминало гранитную плиту, стало еще тверже. Женщины вскрикнули, быстро и испуганно посмотрели на собравшихся мужчин, затем отшатнулись. Менандр открыл от удивления рот, смутился и сделал шаг вперед. Его мгновенно остановила огромная лапища Анастасия.

— Не надо, — пророкотал здоровенный катафракт.

— Что с ней? — прошептал Менандр. Его смутили не раны, как понял раб. Его смутило почти безумное выражение на лице. Анастасий с Валентином переглянулись.

— Забыл я, что значит быть невинным, — пробормотал Валентин. Анастасий набрал воздуха в легкие.

— Тебе никогда не доводилось бывать в захваченном городе?

Менандр покачал головой.

— Когда и если доведется, увидишь много подобного. И гораздо худшего.

Молодой катафракт, бледный после болезни, еще сильнее побледнел после того, как до него дошел смысл слов. Анастасий жестом показал женщинам, чтобы прошли вперед.

— Помогите девушке, — сказал он на кушанском с сильным акцентом. — Успокойте ее.

Мгновение спустя Велисарий уже давал девушкам указания на хорошем кушанском и маратхайском. Девушки поспешили сделать, как он им велел. Они все еще с упреком бросали взгляды на солдат, собравшихся в комнате, но рабу было понятно: это упреки мужчинам вообще, не лично этим.

Очень странные солдаты, на самом деле.

Но, он знал, не уникальные. Он вначале не все понял, поскольку оказался непривычен к неофициальному общению римлян. Полководца и его подчиненных. Но рабу доводилось встречать таких солдат и раньше. Нечасто. Только кшатрии из маратхи и раджпутов обладали таким кодексом чести. Эти мужчины не унижались до зверств, изнасилований и бессмысленной жесткости, поскольку являлись самыми опасными и умелыми убийцами в мире. Типичное для солдат дебоширство было ниже их достоинства.