Околдованные любовью - [29]

– Не думаю, что мне обязательно это знать, – перебила ее Лиззи. – То есть после Джареда моя сексуальная жизнь не очень… – Точнее, ее вовсе нет, но зачем об этом докладывать Хелен? – В общих чертах я все поняла. – Лиззи хотела встать, но Хелен схватила ее за руку.

– Мне надо хоть с кем-нибудь поговорить!

– Но почему именно со мной?

– Потому что ты все еще любишь Джареда.

Лиззи присела, приготовившись все отрицать.

– Разве нет?

Лиззи промолчала. Она не путается с плотниками. Хелен сильнее сжала ее руку.

– Я не знаю, что чувствую к Джареду… – промямлила Лиззи.

– О, перестань, Элизабет. Давай начистоту.

Лиззи посмотрела в опухшие серые глаза Хелен. В них была тревога, но не раскаяние.

– Слепому видно, что ты все еще любишь его, – сказала Хелен. – Если раньше я не знала, что такое любовь, то теперь знаю.

– А тебя все это не смущает?

– Ха! – Хелен подняла глаза. – Я уже слишком далеко зашла! И ты не можешь отрицать, что не понимаешь моих чувств. Ты сама чувствуешь то же самое к Джареду.

Лиззи была готова заплакать.

– Иногда одной любви недостаточно.

– Иногда ее бывает слишком много, – ответила Хелен. – Ну что? Мир?

Мир с Хелен?

– Зачем? Я же обещала, что ничего не скажу.

Хелен криво усмехнулась.

– Затем, что раньше мы не были лучшими подругами.

– Хороший аргумент. – Лиззи медленно кивнула. – О'кей, я согласна, но при условии, что ты не будешь называть меня Элизабет.

– А как же?

– Мне нравится Лиззи или Лиз. Чаще всего меня называют Лиззи. Я не представляю себя в роли Элизабет. Это имя – для документов.

Хелен поморгала:

– Но Джаред всегда звал тебя Элизабет.

Лиззи откинула волосы со лба:

– Потому что он хотел, чтобы я вела себя как Элизабет. Но женился он на Лиззи. – И это повлекло за собой четыре с половиной года скандалов.

Теперь слушала Хелен.

– Каждый раз, когда он – и особенно его мать – произносил «Элизабет», мне слышался упрек. – Испугавшись, что проговорилась, Лиззи умолкла.

Минуту Хелен молчала.

– Знаешь, чего я терпеть не могу в его матери?

Лиззи изумленно уставилась на Хелен. Они с матерью Джареда всегда жили душа в душу!

– Она постоянно просит меня поиграть для ее «небольшого собрания», сказала Хелен. – И я всегда играю. Я всю себя вкладываю в музыку.

– Ты играешь блестяще.

Хелен слегка улыбнулась.

– Спасибо. Но под конец я всегда получаю нечто вроде щелчка: «Очень мило, Хелен, дорогая», – она сердито передразнила мягкий тон матери Джареда. – Ты одна искренне реагируешь.

– Не стоит.

– Нет, мне и вправду очень приятно. Поэтому я решила, что ты меня поймешь.

Логика, замешенная на эмоциях.

– Я поняла одно: ты помолвлена с одним мужчиной, а спишь с другим.

Хелен поморщилась.

– С Рико я чувствую то, что привыкла получать от музыки. Помнишь тот день, когда я принесла вам с Джаредом ленч?

– Еще бы.

– Я говорила о том, что отрицаю всякие чувства. А это… это…

– Приключение?

– Прошу тебя, – простонала Хелен. – Моя музыка отошла на второй план. Она сжала руки. – Когда я играла раньше, то представляла, как ноты взлетают, словно птицы. Теперь же они словно прикованы к линейкам. Поэтому я попыталась избавиться от Рико, прислав его сюда.

– Но и сама стала чаще здесь появляться.

– Да, не выдержала, – сдавленно ответила Хелен. – О, Лиззи, что мне делать?

Она назвала ее Лиззи.

– Нельзя продолжать спать с Рико и собираться замуж за Джареда.

– Ты обещала не говорить!

– Возможно, я уже об этом сожалею.

– Я отошлю Рико куда-нибудь, – сказала Хелен. – Я смогу.

– Куда? – всплеснула Лиззи руками.

– Не знаю.

– И зачем? – не выдержав ее расстроенного вида, добавила Лиззи.

– Затем!

– Потому что он недостаточно хорош для тебя? – Как я была недостаточно хороша для Джареда, хотела она добавить, но промолчала.

Хелен не ответила. Лиззи слегка ее толкнула.

– Думаешь, я стану возражать? – спросила Хелен.

– Неплохо бы.

– Давай не сравнивать наши с ним социальные, образовательные и культурные цензы, – сказала она. – Вспомни, чем кончилось у вас с Джаредом.

– У нас с Джаредом единственное различие в том, что он хочет прославиться на века, а я нет. Моя семья не из знаменитых, но образование у нас с Джаредом одинаковое.

– Прости. – Хелен помахала платком. – У нас же перемирие, помнишь?

Лиззи заставила себя успокоиться.

– Твоя проблема – это спор между рассудком и гормонами. И пока ты не решишь, к чему прислушиваться, тебе незачем идти замуж.

Хелен снова всхлипнула. Лиззи возвела глаза к потолку.

– Я не могу расстаться с Рико, но как я скажу об этом Джареду? И что я скажу Джареду?

У Лиззи были кое-какие идеи, но высказать их она не решилась.

– Скажи, что передумала.

Прежде чем Лиззи договорила, Хелен затрясла головой.

– Нет. Скажи ему ты.

– Ни за что.

– Я прошу тебя. Ему будет не так больно.

Больно? Джареду? Может быть, его гипертрофированной гордыне? Если у него есть мозги, он только обрадуется.

– Если бы ты видела его после вашего разрыва… – продолжала Хелен. Прошел почти – год, пока он не оправился.

Лиззи не шелохнулась.

– Мне казалось, он меня ненавидит.

– Нет, он был в шоке. Бог знает почему.

Лиззи улыбнулась, несмотря на ловко подпущенную шпильку.

– И тебе тоже было плохо, – недовольно заявила Хелен. – Этого-то я и опасаюсь.