Околдованная ловеласом - [8]

– Наши встречи были приятным развлечением, и я, конечно, благодарна тебе за помощь в учебе, но я замужем… – Она помахала перед ним пальцем с кольцом, которого он никогда прежде не видел. – Шон Макгрегор, – беспечно произнесла Лила. Любовь ее жизни. Они полюбили друг друга еще в пятнадцатилетнем возрасте. Она даже извлекла из своего изрядно потрепанного бумажника его фотографию и повосторгалась «неземной красотой» избранника.

Алессандро долго не отрываясь смотрел на молодого мужчину с ярко-голубыми глазами и бритой головой. Сбоку на шее виднелась татуировка. Похоже было, что разрисованным было все его тело. До Алессандро внезапно дошло, что его просто держали за дурака. Мало того что Лила встречалась с ним развлечения ради, он был к тому же мужчиной совершенно не ее типа. А вот муж ее обладал всеми характерными чертами… первоклассного бандита.

– Шон занимался множеством различных дел, – неопределенно сказала Чейз. – Но все это не имеет значения, сейчас, во всяком случае. Я прошу у тебя прощения, Алессандро. Понимаю, что извиняться слишком поздно, но тем не менее я это делаю.

– Почему ты пользуешься другим именем? Тогда ты была Лилой.

– Я… – Ну как Чейз могла объяснить ему, что дело не только в другом имени? Что она воспользовалась шансом стать новой, яркой, интересной личностью? И в отношениях с ним, по сути, не лгала, думая, что никому не навредит, если выдаст себя за обычного, нормального человека из семьи заботливых родителей среднего класса. Да, это было неправдой, но у Лилы никогда прежде не возникало необходимости представлять кому-либо своих мифических, придуманных родителей. Ей всегда удавалось избегать слишком тесного общения с молодыми людьми… пока рядом не оказался Алессандро. Но и тогда Лила не представляла себе, что может зайти так далеко, так быстро и глубоко увязнуть и что маленький, невинный обман перерастет в губительную ложь, от которой Чейз уже никогда не отречься.

– Что же получается? – резко задал вопрос Алессандро, побуждая ее рассказывать дальше. – Ты обманула меня, умолчав о своем семейном положении, солгала относительно имени. Так посвяти же меня в причину хотя бы одного из этих обманов.

Алессандро подал знак бармену и заказал себе еще пива.

Идет уже вторая половина дня, пронзила его мысль. И, судя по настроению, надо было бы сделать некоторые изменения в графике его деловых встреч. Сейчас все внимание Алессандро было приковано к Чейз. У него было такое ощущение, будто он держит в руках книгу, которую прочел от начала до конца, но так и не понял ее смысла.

– Лила – имя моей матери. Оно мне нравилось.

– Но когда ты устраивалась на работу в юридическую фирму, оно перестало тебе нравиться?

– Мы же с тобой, кажется, договорились не вести беседу по схеме «вопрос – ответ». – Кожа Чейз горела от слишком напряженного взгляда Алессандро. От него исходила опасность, вызывающая в Чейз дрожь, пробегавшую вдоль позвоночника и заставлявшую ее тянуться к нему вопреки предостережению разума.

– Когда я поступала на работу в свою первую адвокатскую контору, проще было пользоваться настоящим именем. Я имею в виду христианское имя, данное мне при рождении.

– Почему-то у меня такое ощущение, что в каждой из тех небылиц, которые ты мне здесь плетешь, имеет место множество неувязок.

– Я не плету небылицы! – огрызнулась Чейз. На ее щеках появились яркие пятна румянца. – Если хочешь, я могу принести и показать тебе свидетельство о рождении.

А что бы Алессандро сделал, узнай он, кто она такая на самом деле? Что ее заботливые родители из солидного среднего класса, о которых Лила тогда невинно сообщила ему, были таким же мифом, как плавательный бассейн среди песков Сахары?

Алессандро вполне мог поддаться искушению конфиденциально побеседовать с директором ее фирмы, пришла Чейз к плачевному выводу. Нет, она, безусловно, не лгала руководству относительно своей профессиональной квалификации. Чейз была очень хорошим адвокатом и знала это. И тем не менее ее могли уволить за то, что, вступая в должность, она позволила себе воспользоваться не совсем, мягко говоря, достоверными биографическими данными.

Уязвленная гордость и неприязнь способны толкнуть человека на месть. А что, если Алессандро поделится ее маленькой невинной ложью с людьми, работающими с Чейз рядом, которые, хоть и значительно уступали ей в делах, не упустили бы удобного случая со смехом перемывать косточки Чейз? Она была сильной личностью, но не настолько, конечно, чтобы выдержать насмешки над собой, да еще и на работе.

– Я должна вернуться на работу. – Чейз допила свой апельсиновый сок и попыталась подняться.

Алессандро тут же не задумываясь протянул руку и, сжав ее запястье, не позволил этого сделать.

Чейз замерла. Ее охватило в высшей степени странное оцепенение. Пальцы Алессандро накрепко сковали ее запястье, и Чейз почувствовала, как сердце внезапно ускорило ритм биения.

– Не спеши.

– Я ответила на твои вопросы, Алессандро.

– Но для тебя-то, черт возьми, это что-нибудь значило?

– Ничего! Я… просто сделала ошибку. Но ведь все это в далеком прошлом. По сути, я тогда была почти ребенком.