Око тайфуна - [80]

Опять всплывает «87,5 %». Цифра свидетельствует о патологическом сексуальном поведении.

Разумеется, неверно утверждать, что в Тбилисской операции участвовали люди с садистскими наклонностями. Набор фактов указывает лишь на то, что у солдат спонтанно проявилась реакция агрессии, в том числе агрессии с элементами садизма.

Но тогда весь комплекс противоречий между утверждениями участников снимается предположением, что солдатам, участвующим в разгоне митинга, были сделаны инъекции нейролептиков — возбудителей гипоталамуса[37].

При стимулировании гипоталамо-гипофизной системы ответом на враждебную реакцию собравшихся перед Домом Правительства людей должна быть именно ярость, агрессия. Развитие событий (кровь, эффект толпы, боль) способствовало генерализации возбуждения на лимбические структуры мозга и таламус(18), вместилище древнейших инстинктов, в обычном состоянии подавленных высшей нервной деятельностью.

Вполне возможно, что на следующий день солдаты не помнили кровавых подробностей случившегося.

…Лишь эта модель позволяет объяснить все известные факты и дать оценку трагедии в Тбилиси.

3.1. Мост инженера Юнгмана

Вновь обратимся к тексту романа.

Для фантастики «четвертой волны» характерно сознательное использование многоуровневого языка, когда слово одновременно обозначает реальный объект, существующий в природе, и абстрактный символ или ряд символов. Такой прием позволяет резко повысить смысловую нагрузку, предоставив читателю возможность, меняя угол зрения, видеть несколько отображений действительности.

Наиболее интересен образ Моста.

Он существует по крайней мере в трех измерениях и представляет собой, на мой взгляд, центральный символ романа.

Для Юнгмана мост существует только в физическом пространстве — стальная стрела, пронзившая пустоту над каньоном, связывает два берега, ранее разобщенные, тем самым, по мысли инженера, поддержанной трехкоронным генералом Айзенкопфом, — совершенствует геометрию войны.

План имеет аналоги в нашей Реальности. Участники первой мировой не понимали социально-психологической природы позиционного «пата» и исступленно искали возможность сломать равновесие. Чуда ждали от генералов, попробовали всех, и самых талантливых, таких, как Макензен, Брусилов, Фош, тоже безрезультатно, разумеется, — и чуда потребовали от науки.

Появились газы. Позже — танки. К 17-му году, когда обескровленные нации уже не сражались за победу, а лишь отчаянными усилиями пытались предотвратить гибель, пришли военные инженеры.

«Большие осложнения германскому командованию доставила прокладка англичанами туннелей, начиненных взрывчаткой, под Мессинский гребень. Характер почвы, насыщенной водой, исключал у германцев мысль о минировании. Британские геологи, тщательно изучив структуру почвы… заложили свыше 20 гигантских туннелей под вторым уровнем грунтовых вод в пласте голубой глины»(20).

Практически, это проект Юнгмана — найти инженерное решение войны, немыслимым для противника способом бросить войска за вражеский фронт и сделать это быстрее, чем он сможет прореагировать. Конечно, Мост над бездной более красив, чем туннели, разрушающие неприятельские траншеи, так ведь и аналогия не есть тождественность.

Юнгман вложил себя в это строительство. Юнгман — с немецкого «молодой человек», олицетворение трагедии изобретателей XX века. Все они пытались бороться с невозможным, следуя примеру инженеров прошлого, на пустом месте создавших «Грейт Истерн», Панамский канал и башню Эйфеля. Они так и не поняли, что «невозможность» жила в социальном пространстве, недостижимом с помощью мостов, пушек, туннелей и кораблей. А не поняв этого, они лишь умножали невозможности, поскольку становились убийцами. Или самоубийцами.

«…совершенно спокойный, он обошел все участки, отдал несколько дельных распоряжений, потом вышел на мост, прошел по нему до самого конца — четыреста тридцать метров на тот момент, — долго стоял там, а потом прыгнул вниз»(1).

Только не надо думать, что причиной была допущенная ошибка. Она подлежала исправлению. Но жил Сценарий; Юнгман понял, что не руководит строительством, а лишь играет роль. Изменение проекта Сценарием не предусматривалось… как и взрыв гидронасоса. Юнгман не захотел в «форме кавалергарда вершить суд над изменниками» и ушел в небытие.

Это не было выходом. Мост существовал отдельно от своего творца.

Важный вопрос: мост должен был обрушиться на девятьсот пятидесятом метре. А если бы пропасть была поуже, скажем — метров девятьсот, что изменилось бы тогда?

Зона боевых действий расширилась, охватила бы плоскогорье. На западном берегу каньона возник бы предельно уязвимый плацдарм, за его расширение пошли бы обычные «перепихалочки и потягушки» ценой тысяч в триста-четыреста — наглядный урок для изобретателя Юнгмана. «Доброе утро, последний герой. Доброе утро тебе и таким, как ты».

3.2. Мост господина Мархеля

Сценарий предпочел Ивенса. Водораздел: процедура строительства оказалась важнее готового моста.

Любая организованная система часть своей деятельности направляет на то, чтобы сохранить себя, существовать. Эта деятельность называется витальной. Работа в интересах создавшего систему пользователя составляет ментальную функцию. Теорема Лазарчука гласит, что в условиях олигархического коллективизма витальная деятельность любого общественного учреждения полностью вытесняет ментальную