Око Бога - [7]

Он посмотрел на ее руку, сжимающую рукоять меча

— Я не причиню тебе вреда, Бренна, Око Бога.

Многие в отряде относились к Бренне по-дружески, но люди редко говорили с ней один на один, если только не отдавали приказы, или просили о чем-то, или предлагали обменяться трофеями.

Она проводила свои зимы в одиночестве. Бренна не знала, как вести себя в компании. Не зная, что сказать, она просто молчала. Девушка отпустила меч и повернулась к воде, ожидая, пока воин уйдет.

Но он остался. Уселся рядом с ней.

— Я могу сделать пасту, которая уймет кровь и сделает шрам менее заметным. Травы здесь почти такие же, как дома.

Она хотела возразить, сказав, что рана не так уж и серьезна, но тут капля крови стекла с ее брови прямо на щеку. От воды рана снова открылась. Бренна стерла кровь с лица и промолчала.

Игнорируя ее молчание, берсеркер достал из складки туники узелок, где лежали разные мхи и травы. Бренна узнала некоторые из них, но она мало разбиралась в лечении. Она старательно избегала обучения целительству, словно боялась, что каким-то образом, это приведет ее под кроны леса, туда, куда мечтала послать ее мать.

Мужчина оторвал несколько кусочков, зачерпнул грязь с берега ручья и размял все руками, периодически окуная в воду. Повернувшись, он протянул руки к лицу Бренны, намереваясь прикоснуться. Она отпрянула, воин замер, не опуская рук.

— Я не причиню вреда. Разве я не спас тебе сегодня жизнь?

Спас. Бренна глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и замерла, позволяя ему намазать пастой ее лоб. Та была холодной и освежающей, и Бренна закрыла глаза. Никто никогда не касался ее так бережно. Во всяком случае, она не помнила.

— Ты спасла меня однажды, — сказал воин. Он был так близко, что Бренна могла ощутить тепло его дыхания на своем лице.

Девушка открыла глаза, и их взгляды встретились. Она точно знала, что не сражалась с ним бок о бок раньше, и точно знала, что не спасала его жизнь сегодня. Бренна нахмурилась.

— Не думаю.

Он улыбнулся. А потом высунул язык.

Бренна была оскорблена и хотела было оттолкнуть его, когда увидела маленький рубчик на языке.

Мальчик в лесу, так много лет назад. Тот самый первый раз, когда она ощутила боевую ярость внутри. А потом она вспомнила и, вспоминая, узнала эти яркие голубые глаза.

Но он оказался таким, как все — испугался, даже когда она предложила ему помощь.

— Ты испугался меня.

Он покончил с процедурой, сел обратно, потом наклонился и помыл руки в воде ручья.

— Я был молод и глуп, и находился под каблуком мужчины еще глупее меня. Прости за это.

— За что? Все боятся. Я — Бренна, Око Бога.

— Да, так и есть. И я вижу твой колдовской глаз. Но почему я должен бояться тебя? Для меня это наоборот, честь.

И снова Бренна отвернулась, переключая внимание на бегущую воду. Она не хотела, чтобы это было правдой. Это неправда. В ней нет ничего необычного, и она не хотела, чтобы было. Говорили, что ее отвага Девы-защитницы рождалась именно из этого ока. Но это было не так. Она рождалась в ее сердце. Бренна не обладала магией, она обладала силой.

Но все это неважно. Люди верили в то, во что им хотелось верить. Бренна вздохнула. В какой-то момент, пронесшийся вспышкой в ее разуме, она ощутила в этом человеке что-то незнакомое. Он вел себя с ней как с равной. Но он был такой же, как другие, даже если и не боялся ее.

Маленькая рыбка выпрыгнула из ручья, сверкнула и нырнула обратно. Бренне подумалось, что можно было бы вернуться в лагерь за удочкой.

— Ты спасла меня. Не только мой язык. Я ушел в тот день и никогда не возвращался, и моя жизнь стала такой, какой никогда бы не стала, если бы остался. Я хотел, чтобы ты это знала. Я хотел поблагодарить тебя. Я — Вали, и я к твоим услугам.

С этими словами берсеркер поднялся, взял свой узелок и топор и направился в сторону лагеря.

Глава 2

Вали вернулся в лагерь, набрав в узелок мох и различные травы. Он принес их Свену, который заботился о раненых, чья мать, как и мать самого Вали, была целителем.

Вали натянул тунику поверх остальной одежды, завязал пояс и закрепил на нем топор, отправившись отдыхать. Лагерь был уже укреплен. По периметру стояла охрана, и поскольку врага пока не было видно, налетчики использовали спокойное время для того, чтобы восполнить свои силы.

Только что освежеванный олень уже жарился над костром. После долгих дней на воде и соленом мясе с хлебом — такова была их пища на корабле — мысль о свежем мясе и медовухе заставила живот Вали заурчать. И, похоже, не только его — весь лагерь притих, и, отправившись на поиски воды, чтобы умыться, Вали заметил, что многие сидят у костра и смотрят на оленя так, будто это какое-то чудо.

Пойманные женщины был привязаны друг к другу веревками, охватывающими шеи и руки. На некоторых из них не было одежды, а летняя жара уже сменилась прохладой приближающейся зимы, и женщины жались друг к другу в поисках тепла и успокоения. Но о них забыли на время. Мужчин больше волновала близость горячей жирной еды. И Вали был этому рад.

Ему не нравился ярл Эйк и этот его сын, Колдер, который руководил налетом. Оба мужчины слыли жестокими даже среди своих. Они и были жестокими. Ярл Снорри, за которого Вали сражался раньше, не допустил бы того, что творилось на поле боя сегодня. Да, он, наверняка, захватил бы кого-нибудь в плен. И, скорее всего, пленников было бы много. И он бы точно не позволил убивать женщин, детей и стариков и не оставил бы их тела валяться в грязи. Снорри захватил бы их как рабов, а потом продал бы на рынке. Но не позволил бы своим опьяненным кровью мужчинам творить с пленниками мерзости.