Окно в прошлое - [3]

- Марья Семеновна, вы уж будьте любезны чайку нам…

Я осмотрелся. Помещение было мрачноватое, с высокими потолками.

- Проходите же! - сказал профессор. Он провел меня прямо в свой кабинет. Это была длинная, узкая, довольно темная комната с одним окном, выходившим во двор. Вдоль стен на черных -полированных стеллажах рядами выстроились книги. У окна-большой письменный стол черного дерева, рядом - два кресла, обитые кожей, уже потертой; на стене - в узкой рамке великолепный карандашный набросок со скульптуры Антокольского «Умирающий Сократ»; на тумбочке в углу - гипсовый бюст Льва Толстого.

- Садитесь, - профессор указал на одно из кресел, - располагайтесь!

Он заметил, что я с интересом присматриваюсь к бесчисленным рядам книг.

- Мое сокровище, - не без гордости сообщил он, - много интересного, мудрого… Естествознание, искусство, философия…

В могучем строю книг я видел красные, корешки ленинских томов.

- Немало, немало собрано… Годы ушли на это,- пояснил профессор, - а вот посмотрите: Эмпедокл, Кант, Спиноза… Даже Беркли и Шопенгауер!

- А как же, без них нельзя! - продолжал он, заметив мое удивление, - вот Беркли, например… Читали вы его?

- Н-нет…

- Какой же- вы материалист! Философию нужно знать всесторонне. Такая, знаете, наука… Ладно, не буду вас смущать. Есть у меня и библия, и учение йогов и… Да. что там, - многое! Вон там -беллетристика: Толстой, Салтыков, Достоевский, Франс… Есть кое-что и по физике, и по биологии… Последнее вам конечно, наиболее интересно!

Он порылся на одной из полок и извлек оттуда довольно объемистый том.

- Эго - по вашей части…

Передо мною было великолепное издание основ палеонтологии.

- Оно, конечно, устарело, - пояснил профессор, - но дело не в этом… Обратите внимание на иллюстрации. Каково, а? Великолепно! Какая четкость рисунка! А краски? Мы вот говорили о научной фантазии… Ну и как, есть у художника, фантазия?

- Изумительно!

- И все же не то… Вот я вам покажу…

Профессор вновь углубился в поиски, которые на сей раз были весьма продолжительными. Наконец, он положил передо мной большой альбом в тисненом кожаном переплете.

Я видел, что -профессор с нетерпением ждет, когда я открою первую страницу. Видимо, в альбоме было что-то необычное. И действительно, открыв альбом, я увидел великолепные цветные фотографии. Не буду говорить о их технических достоинствах. Меня заинтересовало другое. На фотографиях были какие-то довольно странные пейзажи. Приглядевшись, я не мог сдержать восклицания:

- Так ведь это же переснято с книги!

- С рисунка, вы хотели сказать? - хитро прищурился профессор.

- Ну, конечно, с рисунка! Не мог же фотограф спять доисторический пейзаж с натуры!

- Не мог, не спорю… Но и не с рисунка. Между прочим, этот фотограф - я.

- Вы?!

- Я.

Глядя на мою недоверчивую улыбку, профессор сам улыбнулся.

- Удивлены? Но я пока не буду рассеивать ваши сомнения. Давайте-ка лучше посмотрим дальше.

Листая этот странный альбом, я все больше удивлялся. Один пейзаж сменял другой, и все они были необычными. Вот древний лес. Несомненно, это - древовидные папоротники. На другом снимке - желтые утесы. Синее, ядовито-синее море. Пустынный берег. А вдали на воде вырисовывается какой-то неясный силуэт. То ли лодка, то ли обломок дерева. Нет, ни то и ни другое. Животное! Ну конечно! Дельфин? Но где же спинной плавник? А! Вот - знакомое: из густой зелени подымается длинная шея с маленькой головкой. Диплодок!-

Профессор молча наблюдает за мной. В глазах*- хитринка. Просмотрев альбом, я вопросительно уставился на него. Я ждал пояснений, но он, видимо, не торопился или даже не собирался их давать.

- Пожалуйте чай пить, - раздался голос Марии Семеновны.

Профессор провел меня в столовую. За чаем он говорил на безразличные темы, явно избегая интересующего меня вопроса. Он расспрашивал меня о работе, об университетской жизни, о прежних своих сослуживцах, о моих семейных делах. Шутил, каламбурил, ну, словом, всячески испытывал мое терпение.

- Курите? Нет? Хорошо! А я вот грешу! Всю жизнь собираюсь бросить -не получается!

Я томился, я страдал от жгучего любопытства, я не мог думать ни о чем другом, кроме загадочного альбома.

- Виктор Григорьевич!

- Э, батенька, постойте, постойте! Всему свое время.

Я убедился, что сегодня никакого разъяснения не получу. Время позднее. Пора домой. Да и хозяин, хоть и не показывал вида, конечно, утомился. Все-таки возраст! Я стал прощаться. Воробьев не удерживал меня, ко, провожая до дверей, настойчиво приглашал меня к себе.

Идя домой, я был весь во власти сегодняшних впечатлений. Альбом не давал мне покоя. Что за альбом? Что за странные снимки? Не пойму! Быть может, профессор побывал на Коморских островах? Там ведь сохранился реликтовый лес. Чепуха! Как я мог подумать такое! Рельеф местности ведь совсем не тот. Можно, конечно, порасспросить его о путешествиях, в которых довелось ему побывать. А, быть может, это увеличенный микромир? Трава, например, при большом увеличении напоминает тропический лес… Нет - не подходит. Профессор сказал, что снято не с рисунка и не с натуры. Да и к чему профессору мистификация. Я достаточно хорошо знал Виктора Григорьевича, чтобы заподозрить его в этом.