— Писатель! — догадалась Маша.
Точно, — подтвердил я. — Молодому человеку показалось, что сердце его остановилось. Он схватился за грудь и нащупал нож, найденный в парке, память об отце. Молодой человек понял, что писатель и есть тот мужчина, который добивался женщины пять лет, а потом мстил ей. Что писатель использовал его в качестве шпиона за своей бывшей женой… Щелкнуло лезвие… Молодой человек вошел в квартиру… остальное было как в тумане… Помнишь детективное начало повести?.. Молодой человек прогуливался по парку, случайно видел спорящих мужчину и женщину, а потом поднял нож?
— Это были они? — спросила Маша.
— Писатель узнал нож в руке молодого человека и закричал, как затравленный зверь.
— Он за тобой наблюдал целых полгода! — кричал он. — Вон видишь ту щель! Он подглядывал за тобой, видел, как ты раздеваешься, как ты ешь, как ты болеешь! Ты никогда не была одна! За тобой всегда смотрели его глаза!..
Молодой человек ударил писателя ножом в грудь.
Я замолчал и смотрел на Машу, комкающую в руках купальник.
— Все? — спросила она.
— Нет, еще не все. Молодого человека судили, и целых семь лет он дул в мундштук тенора на тюремном плоду. А потом, когда его освободили, он вернулся в свой город и первым делом отправился в дом, в котором жили женщина и ее дочь. Он поднялся на пятый этаж, зашел в дворницкий чуланчик. Все было, как и семь лет назад. Стояла лестница, а под потолком была щель. Молодой человек заглянул в нее и увидел, что в квартире живут совсем другие люди…
Потом он устроился играть в какой-то заштатный оркестр и исправно ходил на репетиции. Как-то он возвращался с репетиции домой и в окно троллейбуса увидел идущую женщину. Она очень постарела и была похожа на увядший цветок. Рядом с нею шла молодая девушка. Она была очаровательна в своей молодости и напоминала мать… Молодой человек вышел на остановке и пошел вслед за матерью и ее дочерью.
Может быть, думал он, там, где они живут, на новом месте, есть небольшой чуланчик, а под потолком щель шириной в ладонь?..
— Все, — сказал я. — Повесть закончена.
На следующее утро я проводил Машу в аэропорт. Она даже не поцеловала меня на прощанье, потому что рядом были мама и девочки.
Вернувшись в город, я поехал в ОВИР. Мои документы оказались готовы, и в тот же день я получил в посольстве визу. Толстая Катя достала мне билет, на этот раз со значительной переплатой. Через два дня я сел в самолет, который приземлился в жаркой стране, где работал Машин муж и где она проводила свой отпуск. Я сидел на лавочке возле дома, в котором жил Машин муж, и ждал, пока Маша с девочками отправятся на пляж. Потом я поднялся на пятый этаж, нащупал в кармане нож — память об отце, и позвонил в дверь…
Машин муж лежал на полу с ножом в груди, а я думал, что, может быть, через несколько лет встречу Машу с повзрослевшими дочерьми и, может быть, пойду вслед за ними, где-то в глубине души рассчитывая обнаружить небольшую щель шириной в ладонь…
Я сижу в плюшевом кресле, запрокинув голову на спинку. Глаза закрыты, волосы прилипли ко лбу… Жара…
