Окно - [15]

Она произнесла это так, словно бросала нам вызов. Папа опустил газету, а я попыталась отвлечься от мыслей о том, как подойти к мистеру Мэтьюсу и попроситься на занятия легкой атлетикой. Я пришла к выводу, что лучше всего сделать это во время большой перемены.

– Новый стол в гостиную? – спросила я.

– Нет, – сказала она. – Хотя, может, и его тоже стоит заменить. Но я про этот. – Она постучала пальцем по квадратному кухонному столу, за которым мы сидели. – Круглый, думаю, подойдет.

Мы трое одновременно посмотрели на пустующую четвертую сторону стола, где обычно сидела Анна. Никто не мог заставить себя занять это место.

– Да, – ответил папа. – Конечно. Думаю, круглый стол – то, что надо.

* * *

Я планировала по-быстрому съесть свой сэндвич, как обычно спрятавшись в туалете, а потом попытаться застать мистера Мэтьюса у него в кабинете. В 12:01 я уже как раз подходила к двери туалета, но тут кто-то окликнул меня:

– Ты в столовую?

Я обернулась и увидела Сару.

– Да, – ответила я, отчетливо ощутив тяжесть пакета с едой в моей руке. – Просто сначала хотела зайти в туалет.

– Ладно. Мне нужно забрать еду из шкафчика. Может, пока займешь мне место?

– В столовой? – Я надеялась, что ее слова можно истолковать как-нибудь еще. Хотя никакого другого толкования мне в голову не приходило.

– Нет, в туалете, – ответила она, закатив глаза. – Обычно я ем в гримерной, чтобы спокойно слушать свою музыку и не пропахнуть столовой на остаток дня, но теперь театральный клуб репетирует на большой перемене, так что этот вариант уже не проходит. И я подумала: знаешь, может, мне стоит просто смириться и есть за столом?

Я подумала о том, как ела я: сидя на крышке унитаза, пристроив свой ланч на коленях, опасаясь, что кто-то застанет меня и либо обсмеет, либо просто посмотрит на меня с откровенной жалостью.

– Хорошо, – согласилась я. – Займу тебе место.

* * *

Я представляла себе столовую как пугающе огромное, шумное и угрожающее пространство. На самом деле она оказалась не такой уж огромной и шумной. Но лучше бы Сара не упоминала запах. Раньше я никогда его не замечала, но теперь странный мясной аромат раздражал мое обоняние так сильно, что меня слегка мутило.

Я заняла пустой стол у стенки и начала постепенно расслабляться. Это было не так ужасно, и к тому же было приятно разложить еду перед собой на ровной поверхности, а не скрючиваться над ней, как собака, стерегущая кость.

Сара появилась через несколько минут.

– Боже, тут ужасно пахнет, – сказала она и села. – Нужно будет принести сюда баллон с кислородом, чтобы не дышать этим воздухом.

– Но тогда ты не сможешь есть, – возразила я.

Она озадаченно посмотрела на меня.

– Если у тебя будет кислородный баллон, – добавила я.

– Верно, – ответила она. – Я подозревала, что в этом плане есть какая-то недоработка.

С этими словами она расстегнула свой рюкзак и вытащила из него большой бумажный пакет, в котором было, кажется, бесконечное количество небольших пластиковых контейнеров.

– Что это? – спросила я.

– Моя мама – диетолог-любитель, – сообщила она, закатив глаза. – Она то и дело начинает сходить с ума по каким-нибудь суперфудам и до смерти боится, что от фастфуда – и от всего, что содержит углеводы или имеет хоть какой-то вкус, – у меня внутренности сгниют изнутри. И вот результат.

– Тут есть хоть что-то вкусное?

– Вкусное – это сильно сказано. Можно предположить, что кое-что тут относительно съедобно, например черника с йогуртом. Но все остальное просто отвратительно – например, проростки пшеницы или холодный безвкусный тофу.

Я посмотрела на свое яблоко и бутерброды.

– Думаю, мне стоит порадоваться, что моя мама не интересуется моей диетой.

– Ага, – согласилась она. – Тебе стоит быть благодарной.

Она открыла один из контейнеров, в котором было что-то похожее на морские водоросли. Потом посмотрела на мою еду:

– А почему два сэндвича? Ты из тех людей, у кого обмен веществ как у колибри?

– Нет, просто тот, который мама сделала, мне не очень по вкусу. – Я приподняла верхний кусочек хлеба на мамином сэндвиче и продемонстрировала Саре липкий ярко-желтый слой, покрывающий белый хлеб.

– Бр-р, – поморщилась она.

– Именно. Хотя мне все равно стоило бы брать больше еды – к середине дня я обычно умираю от голода.

– Бедняжка. – Она помолчала, глядя на свой обед. – Слушай, а капустные чипсы тебя не заинтересуют?

– Боже, нет, – не задумываясь ответила я.

Она вскинула брови, и я испугалась, что эти слова ее задели. А потом она рассмеялась.

* * *

Оказалось, что Сара ест очень медленно, так что в итоге я оказалась в кабинете мистера Мэтьюса только после алгебры. Я надеялась, что он не уйдет сразу же после того, как последний ученик покинет кабинет. К счастью, он и правда задержался. Он сидел за столом, опустив голову, и разбирал бумаги.

Я немного постояла, наблюдая за ним. Мог ли он казаться Анне привлекательным? Я старалась увидеть его ее глазами, представить его незнакомцем, а не учителем. Он казался энергичным, даже когда просто сортировал бумаги. И еще мне показалось, что у него красивые волосы: темно-каштановые и волнистые – более длинные, чем можно было бы ожидать от учителя. Из-за них он выглядел моложе своих лет, словно с ним можно было запросто заговорить. У него были крупные уши и совершенно обычное лицо. В общем, он не был некрасивым, но и на греческого бога не тянул.