Окна во двор - [13]
Разумеется, в 1970-е годы у бедной девушки была и помада, и тушь для ресниц, и тени для век, и духи, и дезодорант, и даже иногда какой-никакой крем для рук.
Но тем не менее подготовка тела к сексу стоила очень дешево. Можно сказать, практически ничего не стоила. Ведь душились и подкрашивали глаза так и так, независимо от сексуальных планов на вечер. Не было ни фитнес-центров, ни соляриев, ни эпиляций, ни пилинга, ни антицеллюлитных процедур. Спектр парикмахерских услуг был куда скромнее, к косметичкам ходили немолодые дамочки, маникюр почти все делали себе сами (и никакого наращивания ногтей!), а педикюр — даже самостоятельный — был не очень-то распространен. Красивое белье было отдельной проблемой — почти неразрешимой и оттого неактуальной.
Вернее будет сказать так: в 1970-е тело к сексу вообще не готовили.
И мыли его сравнительно редко.
Несмотря на то, что под руководством партии и правительства неуклонно росло число квартир с горячим водоснабжением, трудящиеся еще многие годы сохраняли привычку к еженедельной помывке. В детстве я жил в коммуналке — там была ванная с горячей водой, но все жильцы в субботу выстраивались в очередь… Помню, мы жили уже в отдельной квартире, и к нам пришел один наш родственник. А я как раз закрылся в ванной, собираясь искупаться. Я услышал, как он спросил маму: «А Денис где?» Она ответила: «В ванной, моется». Он изумился: «А почему он моется во вторник?» Только не подумайте, что я был каким-то особенным чистюлей — во вторник я мылся, скорее всего, потому, что пропустил субботнюю помывку и стало уже совсем невмоготу…
Более того. В тогдашних книгах по домоводству было написано, что душ нельзя принимать чаще одного раза в неделю: возбуждает нервную систему.
Поэтому само тело и его ближайшее покрытие выглядело не очень-то — у женщин и у мужчин. Ноги были волосатые, подмышки чаще всего — тоже (бритье подмышек, ног, а тем более сами знаете чего — считалось признаками проститутки или гомосексуала). Пятки были пошорхлые, ногти на ногах неухоженные, бывало и с темной каемкой… Носки (чулки) застиранные и зашитые-заштопанные, белье тоже заношенное и, страшно сказать, не самое свежее. То есть оно могло оказаться свежим — если, скажем, секс состоялся после банного дня. А могло и нет. Вчерашние, позавчерашние и третьего дня трусики и майки (бюстгальтеры) и даже носки (чулки-колготки) были, увы, в порядке вещей.
Высокие издержки требуют компенсации.
Низкие — не требуют.
«Кажись, это ясно» ©А.С. Пушкин.
Но был в ту пору секс неким социальным активом, ресурсом?
Об этом — далее.
этнография и антропология
Советский секс. 4. Обмены
Итак, вопрос:
Являлся ли русский городской секс 1970-х неким социальным или материальным ресурсом? Неким более или менее ликвидным активом?
Иными словами — можно ли было в те времена получить нечто существенное в обмен на секс?
Чтоб не мучить читателя, отвечу сразу: нет, в СССР в 1970-х секс не был таким активом.
Хотя, разумеется, было немало случаев, когда женщина (мужчина) получал(а) что-то реальное (деньги или общественное положение) в обмен на секс. Слово «нет» не означает «абсолютно нигде и совсем никогда». Слово «нет» означает, что данное явление не было сколько-нибудь широко распространено, что его было значительно, явственно (в разы? на порядок?) меньше, чем сейчас.
Отчасти это было вызвано советским социальным контекстом. Деньги не были универсальным экономическим инструментом; наделить любовницу/любовника высоким социальным статусом (который в свою очередь дает доступ к деньгам) — было весьма затруднительно. Разве что на уровне «завмаг — завсекцией» или «главреж — актриса». Еще раз подчеркну, что такие случаи — в т. ч. весьма яркие — были, конечно же. Но не они определяли облик советского секса.
Могут возразить — а как же бесчисленные и совершенно реальные истории о самых разных начальниках, которые одинаково принуждали женщин к сожительству и, бывало, устраивали себе целые гаремы; о преподавателях, которые принимали экзамены «через койку», и т. д. и т. п.? Как же проституция, наконец?
Отвечу.
Мы и сейчас живем в очень маскулинном, патриархатном обществе. В советскую эпоху, несмотря на титанические (я серьезно говорю) и во многом успешные усилия советской власти в области равноправия женщин, — общество было, мне кажется, еще более патриархатно. Во всяком случае, не менее, чем сейчас.
Поэтому принуждение к сожительству в девяти десятых случаев отнюдь не было свободным обменом активами: она ему секс, он ей прибавку к зарплате. Увы, нет! Это было, коротко говоря, так: она ему секс, а он ее за это не уволит (поставит зачет и т. п.). То есть это было вполне разбойничье использование своих ресурсов с целью присвоения чужих.
Причем речь шла не о «сладеньком» как таковом. Речь в 90 % случаев шла об удовлетворении желания доминировать, начальствовать, ощущать себя владыкой, хозяином. Ощущать свою маскулинность, «мачизм» (хотя тогда слова такого, кажется, еще не было). Для сравнительно редких советско-служебных Мессалин и Клеопатр — примерно то же самое.
Кстати говоря, проституция удовлетворяет те же самые желания плюс желание унизить, причинить моральную (а иногда и физическую) боль; самоутвердиться; отомстить за какие-то прошлые сексуальные неудачи. Смешно звучат слова «мужчина идет к проститутке за половой разрядкой» — особенно наивно это утверждать в советском контексте бесплатного секса, сдобренного демографическим дефицитом мужчин.
Миуссы Людмилы Улицкой и Ольги Трифоновой, Ленгоры Дмитрия Быкова, ВДНХ Дмитрия Глуховского, «тучерез» в Гнездниковском переулке Марины Москвиной, Матвеевское (оно же Ближняя дача) Александра Архангельского, Рождественка Андрея Макаревича, Ордынка Сергея Шаргунова… У каждого своя история и своя Москва, но на пересечении узких переулков и шумных проспектов так легко найти место встречи!Все тексты написаны специально для этой книги.Книга иллюстрирована московскими акварелями Алёны Дергилёвой.
Денис Драгунский не раз отмечал, что его любимая форма – короткие рассказы, ну или, как компромисс, маленькая повесть. И вдруг – большой роман, да какой! Поместье на окраине Империи, юная наследница старого дворянского рода, которая своим экстравагантным поведением держит в страхе всю родню, молодые заговорщики, подброшенные деньги, револьвер под блузкой, роскошные апартаменты, дешевая квартирка на окраине, итальянский князь, русский учитель, погони, скандалы, умные разговоры – и постоянная изнурительная ложь, пронизывающая судьбы и умы Европы накануне Первой мировой войны.
«Фабрика прозы: записки наладчика» – остроумные и ироничные заметки Дениса Драгунского последних лет. Вроде бы речь о литературе и писательских секретах. Но кланяться бородатым классикам не придется. Оказывается, литература и есть сама жизнь. Сколько вокруг нее историй, любовных сюжетов, парадоксов, трагедий, уморительных эпизодов! Из всего этого она и рождается. Иногда прекрасная. Иногда нет. Как и почему – наблюдаем вместе с автором.
Денис Драгунский – прозаик, журналист, известный блогер. Автор романов «Архитектор и монах», «Дело принципа» и множества коротких рассказов. «Автопортрет неизвестного» – новый роман Дениса Драгунского. Когда-то в огромной квартире сталинского дома жил академик, потом художник, потом министр, потом его сын – ученый, начальник секретной лаборатории. Теперь эту квартиру купил крупный финансист. Его молодая жена, женщина с амбициями, решила написать роман обо всех этих людях. В сплетении судеб и событий разворачиваются таинственные истории о творчестве и шпионаже, об изменах и незаконных детях, об исчезновениях и возвращениях, и о силе художественного вымысла, который иногда побеждает реальность.
В новом романе Дениса Драгунского «Богач и его актер» герой, как в волшебной сказке, в обмен на славу и деньги отдает… себя, свою личность. Очень богатый человек решает снять грандиозный фильм, где главное действующее лицо — он сам. Условия обозначены, талантливый исполнитель выбран. Артист так глубоко погружается в судьбу миллиардера, во все перипетии его жизни, тяжелые семейные драмы, что буквально становится им, вплоть до внешнего сходства — их начинают путать. Но съемки заканчиваются, фестивальный шум утихает, и звезда-оскароносец остается тем, кем был, — бедным актером.
В сборник вошли восемь рассказов современных китайских писателей и восемь — российских. Тема жизни после смерти раскрывается авторами в первую очередь не как переход в мир иной или рассуждения о бессмертии, а как «развернутая метафора обыденной жизни, когда тот или иной роковой поступок или бездействие приводит к смерти — духовной ли, душевной, но частичной смерти. И чем пристальней вглядываешься в мир, который открывают разные по мировоззрению, стилистике, эстетическим пристрастиям произведения, тем больше проступает очевидность переклички, сопряжения двух таких различных культур» (Ирина Барметова)
Этот сборник стихов и прозы посвящён лихим 90-м годам прошлого века, начиная с августовских событий 1991 года, которые многое изменили и в государстве, и в личной судьбе миллионов людей. Это были самые трудные годы, проверявшие общество на прочность, а нас всех — на порядочность и верность. Эта книга обо мне и о моих друзьях, которые есть и которых уже нет. В сборнике также публикуются стихи и проза 70—80-х годов прошлого века.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Из сборника «Соло для оркестра». Чехословацкий рассказ. 70—80-е годы, 1987.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
В новой книге Дениса Драгунского «Мальчик, дяденька и я» герой ностальгически погружается в свою юность. Рижское взморье – такой же участник повествования, как и персонажи, среди которых и реальные лица с очень известными фамилиями, и вымышленные. Так где же кончается фантазия и начинается реальность? Когда прошлое вновь становится настоящим? И почему мы так часто любим не тех, кто нас любит, а совсем наоборот?
Короткие динамичные новеллы Дениса Драгунского с неожиданной развязкой, парадоксальные заметки о литературе и жизни и письма, адресованные романтичным читательницам, помогут по-другому взглянуть на собственные проблемы, переоценить свои успехи и провалы и даже построить новые жизненные планы.
Вы умеете удивляться? Если уже разучились, новая книга Дениса Драгунского как раз для вас. В этих рассказах все как в жизни: начинается с очевидного, а заканчивается невероятным. И нам остается, смеясь, качать головой: неужели и такое бывает, причем с самыми обычными людьми? Все бывает, говорит Денис Драгунский. «Обманщики» – это собрание неожиданностей: здесь есть веселое, трагичное, парадоксальное, тайное… Нет места только снобизму и скуке.
Мастер короткой прозы Денис Драгунский в своем новом сборнике снова преподносит читателю новеллы с крутыми сюжетами и внезапными развязками, меткие юмористические зарисовки, а также три маленькие повести, в которых действуют неожиданные герои в непростых обстоятельствах.