Окна - [22]

— Кстати, о костях, — мирно сказал Иванов. — На побережье нашли скелет в старых шурфах: в черепе дыра и винчестерная пуля… Американцы там когда-то копались, — пояснил он.

— Вот это кость! — одобрительно вскричал я. — Слушай, Иванов! Возьми меня к себе рабочим? На будущее лето, а?

— Зачем тебе, зачем? — ввязался журналист.

Была в нем какая-то постоянная нервность и раздражение, может, он тоже был неудавшимся писателем. Неудачники очень хорошо чувствуют друг друга. Может, он тоже пытался победить в себе эту неудовлетворенность, и не победил, а я побеждал — и теперь он чувствовал это и потому раздражался. Работа у него была такая, что ему трудно было победить… Я посмотрел на него. Он был уже заметно пьян.

— Пить ты не умеешь, — сказал я. — Но драться, надеюсь, ты умеешь?

— И драться я не умею, — он глядел на меня с ненавистью, — и драться я не умею, но если ты меня ударишь, я тебя просто зарежу.

— Брек, — объявил Иванов, вытягивая между нами руки. — Разные весовые категории. — А в самом деле, зачем? — засмеялся он.

— Ладно, я пошел домой, — сказал я.

Иванов проводил меня немного.

— Он, конечно, подонок, но зачем же нервничать? — сказал он.

— Действительно, — пробормотал я.

Я пошел посмотреть дом. Он стоял в отдалении за поселком, на склоне сопки, а напротив поднимался другой склон, так что дом этот находился как будто в чаше. Он был нежилой, заброшенный, с выбитыми стеклами и обвалившейся штукатуркой, но в ясные тихие вечера в эту чашу садилось солнце и тогда дом погружался в закат. Этим летом было мало таких вечеров. «Что-то лета в этом году не было», — скажут люди, забывая, что не было его и в прошлом году, и в том, и в том, что его и не бывает здесь никогда, — просто зима постепенно переходит в осень. Но в конце августа, как ни странно, стоят солнечные дни и тихие ясные вечера.

Я смотрел на этот дом и успокаивался. Скоро придут льды, — льды не исчезают, вспомнил я и представил, как они движутся за горизонтом, медленно и неотвратимо — наступит зима, мы будем ходить в школу и окажемся каждый на своем месте, и снова придет ко мне спасительная доброта и спасительная любовь к своему делу. «Но бывают же у него, — думал я, глядя на дом, — за долгое его одиночество, заброшенность, бывают же у него минуты торжества, когда он льет из чаши заката. Может быть, и я, может, и у меня…» — но что «может быть» я не стал договаривать, потому что это противоречило бы всему, что я в себе создавал.

Убить воскресенье

Как убить воскресенье в поселке, который можно пройти из конца в конец за десять минут, и вы уже делали это не однажды? Если в субботу вечером чукчи долго смотрят на юг, на лагуну, тундру и дальние сопки, а потом поворачиваются к северу и смотрят на море, то вам повезло: завтра будет северный ветер и, следовательно, полетят утки. С вечера на улице появляются люди, несущие патронташ, или шомпол, или барклай. Они останавливаются поговорить друг с другом о погоде и спорят, полетят утки или не полетят. Это не настоящие охотники. Это любители, которые ходили к настоящим охотникам одолжить шомпол или ерш, а то и само ружье. Настоящие охотники не таскаются по улице с охотничьими принадлежностями и не спорят об охоте, они все знают о погоде, об утках и теперь сидят дома, снаряжают патроны. Они не доверяют магазинным зарядам, у них свои пропорции, свои мерки и пыжи из старого валенка.

Но если судить по ружьям, то охотники почти все. Один из первых вопросов, который вам задают, едва вы приехали в поселок: «Ну, купил ружье?» И тут же посоветуют, какое ружье лучше. Для начинающего стрелка лучше всего одноствольное ружье, оно приучает добросовестно целиться, при двух же стволах полагаешься на удачу — из какого-нибудь да попадешь, кроме того, тратишь впустую вдвое больше зарядов…

Если вы в тире попадали по банкам, это еще ничего не значит, потому что здесь стреляют только влет. Как стрелять влет? Существует несколько простых правил: стреляешь в налетающую стаю — бери повыше, стреляя вдогонку — пониже, если утка над тобой или сбоку — поймай ее на мушку, а потом возьми резко вперед — кто говорит, на корпус, кто на полтора, многое зависит также от того, дымный или бездымный у тебя порох. Но все это не главный секрет стрельбы влет, главный секрет заключается в том, чтобы не забыть все эти правила, когда налетит стая, Очень часто ловишь себя на том, что стрелял с закрытыми глазами.

Еще для стрельбы по уткам важно отличать их от других птиц. Журавли отступают на юг строго, как старые солдаты, гуси спокойно, словно штатские, но солидные люди, кроме того, все они летят так высоко, что стрелять по ним вы будете только самое первое время. По бакланам вы будете стрелять дольше, они летят так же низко, как утки, Утки летят, подобно толпе дезертиров. Один мой приятель, настоящий охотник, изображая летящих уток, вытягивал шею и закрывал глаза. Потом он открывал глаза и медленно водил головой из стороны в сторону — так поглядывает сверху пролетающий баклан. И чтобы я окончательно понял, как летят бакланы, мой друг, сунув руки в карманы, начинал медленно прохаживаться передо мной. Действительно, они летят свободной, беспечной компанией, словно приятели, возвращающиеся с дружеской попойки: один идет, балансируя по низкой ограде, другому вздумалось пересекать улицу по диагонали, третий застрял у телефонной будки, но есть во всем этом разброде какая-то внутренняя согласованность, гармония.