Оккупация - [34]

— Ну кидай.

— Кхм… Вы как-то говорили, то начали с пятисот ударов в четыре года…

— И?

— Где именно вы занимались?

— Дома.

— Ваш учитель приходил к вам домой? — большие оранжевые глаза на глянцево-сером, почти кукольном личике наивно хлопнули ресницами.

Вообще-то, моим первым учителем был мой отец, но если я скажу это, меня будет легче легкого поймать на лжи: Рюиджи Рэмм, отец Реджинальда — ну или мой второй — совершенно не владел никакими боевыми навыками. А догадка Тантиэль вполне логична — ну не ходят дворянские дети к учителям, это учителя к ним приходят — и потому я решил ответить утвердительно.

И, конечно же, она меня немедленно поймала.

— А скажите, учитель, ваш учитель имел накидку-невидимку или владел какой-то техникой, позволяющей ему проникать в усадьбу вашего Дома незаметно для охраны и не попадаться на видеокамеры? Просто служба безопасности Дома Рэмм никогда не фиксировала на проходной никаких учителей боевых дисциплин, даже вся ваша родня, владеющая магией, тренировалась за пределами усадьбы.

Я скорчил кислую мину, так, для вида:

— Ладно, ты меня поймала. Я тренировался вне дома, но у меня встречный…

— Простите, что перебиваю — но в Доме Сабуровых, куда вас часто брал в гости ваш отец, тоже не было боевых учителей, за исключением тренера Сабуровых К'арлинда, который учил магии всех своих нанимателей, а также тренировал вашего отца, а позже — и вас. Пустотному щиту. И он поведал, что на протяжении более двадцати лет был единственным тренером в Доме.

Я скрестил руки на груди.

— Так-так… И к чему ты клонишь?

— Вы не могли встречаться со своим учителем ни дома, ни в гостях у родни. Ваша школа была обычной — для дворян, но обычной — и после нее вас сразу везли домой. Вот три места, где вы бывали с четырех лет до пятнадцати. Нет-нет, я не намекаю, что вы самозванец, ваше мастерство говорит само за себя… Просто стало мне любопытно — а где же вы на самом деле изучали то, чему учите нас?

Вот же длинноухая зараза! И ведь отмечал я раньше, что она неглупа, но… Тантиэль ведет себя, как неудачница, говорит, как неудачница, и выглядит… ну точно не как мыслительница. Вот только за кукольной внешностью скрывалась до поры до времени весьма проницательная натура. Ведь докопалась же, одно спасение — что идея переселения душ из параллельного мира здесь никому в голову не приходит…

Пора уже, наконец, привыкнуть, что свартальвы — раса долгожителей, и Тантиэль хоть и выглядит моей ровесницей, но на деле ей может быть и тридцать, что вряд ли, и сотня, что гораздо вероятнее. Впрочем, игра равная: если просуммировать жизненный опыт мастера Куроно и Реджинальда, то получится, что и мне за сотню.

Я улыбаюсь, вначале едва заметно, но постепенно растягиваю рот в веселой улыбке:

— Просто между прочим, император Аквилонии тоже очень хотел это узнать. Не узнал. А теперь я спрошу: откуда у тебя вся эта информация?

— У нас очень даже неплохая агентура, в том числе и в Аквилонии.

Ну и как понимать этих свартальвов? Что ни день, то сюрприз. Ущербная единичка-неудачница, пария, неполноценная, самый-самый низ социальной лестницы, даже не низ, а дно — и у нее есть допуск к агентуре или разведданным?!

— У тебя есть допуск к данным разведки? — скептически спросил я.

— Не-а. Но у меня есть доступ к самой разведке, — Тантиэль сообщила мне это так, словно сказала, который час.

— У единички? — все еще не мог поверить я.

— Угу. Просто между прочим, работа на шифровально-дешифровальном посту скучна и бесперспективна, но в ней есть свои плюсы.

Ах вот оно что… Стоп. Если Тантиэль просто прочла содержание докладов, то значит, эти доклады уже есть у Альтинга и его сестры. Это уже очень дерьмово, но тогда Альтинг задал бы мне те же вопросы, что сейчас задала Тантиэль…

— Ты читаешь секретные доклады своих начальников?

— Это тоже, но в целом все чуть веселее. Я беру в штабе три депеши, шифрую, отдаю связисту… четыре. Потом получаю четыре шифровки в ответ, отношу в штаб то, что должна, а четвертую читаю сама.

— А ты рисковая — посылать свои запросы через голову командира… Помнится, К'арлинда за какую-то мелочь к сорока годам изгнания приговорили…

— Да нет, ничуть. Я посылаю свои запросы с самым низким приоритетом — «выполнять при отсутствии других задач». Вреда никакого. Даже если раскусят, максимум что мне грозит — это строгий выговор, да и то вряд ли. Личная инициатива у нас в почете… если не направлена против вышестоящего начальства. Да, кстати, если вдруг вы подумали о том, чтобы утащить меня в подвал и выпытать всю аквилонскую агентурную сеть при помощи различных механических и раскаленных приспособлений — увы, я шлю запросы координатору, который физически находится в Свартальвсхейме, и про саму агентуру как таковую знаю лишь то, что она в природе существует.

Да, была мысль, без пыточных инструментов, но была… Она меня что, насквозь видит?!

— Ну вот и про моего учителя ты тоже можешь знать, что он в природе существовал, — ухмыльнулся я в ответ, — но не более того, увы.

Свартальвы укатили, а я пошел к своей макиваре у пруда — надо и самому тренироваться.

Однако день выдался богатым на сюрпризы. После обеда ко мне пришли мои ученики — всех не уехавших из Гиаты я свел в одну группу, благо их на группу и осталось — и один из них, паренек по имени Григор, войдя и поклонившись, воспользовался тем, что пришел на минуту раньше других и подошел ко мне.