Оккультисты Лубянки - [72]

Подобно Рериху и практически одновременно с ним Барченко пытался передать группе старых большевиков в Москве тайное буддийское учение Дюнхор («Древнюю науку») посредством чтения лекций, организованных начальником Спецотдела ОГПУ Г.И. Бокием. Эти беспрецедентные опыты Рериха и Барченко по «скрещиванию» буддизма с ленинизмом оказались, однако, бесплодными. Да иначе, наверное, и быть не могло, ибо мощное древо ленинизма не «переносило» инородных прививок. А десятилетие спустя советские идеологи громогласно объявили учение Шамбалы «орудием японского фашизма».

Как Н.К. Рерих, так и А.В. Барченко ничуть не сомневались в реальности существования в наиболее труднодоступных местах Гкмалаев и Тибета тайных общин «просветленных учителей», «махатм». Эти общины, утверждает Рерих, принадлежат к Шмалайскому Белому Братству, которое он называет «Невидимым Международным Правительством». Однако в действительности ни в Тибете, ни в Гималаях такого «братства» или, тем более, «правительства» никогда не существовало, как убедительно показывает американский историк Поль Джонсон в своей монографии: «Разоблаченные Мастера: Мадам Блаватская и миф о Великом Белом Братстве».[19] В этой книге автор пытается установить личности «тайных покровителей» Блаватской и называет имена возможных прототипов ее главных учителей — Махатм (Мастеров) Кут Хуми и Мории. Это Тхакар Сингх Сандхавалия (основатель сикхской реформаторской организации «Сингх Сабха» в Амритсаре, — а не на йшалаях! — тесно связанной с Теософским обществом Е.П. Блаватской в Адьяре) и кашмирский махараджа Ранбир Сингх. Но самое интересное — Джонсон цитирует письмо Блаватской к одному из своих сподвижников А.П. Синнетту, в котором та признается, что она «действительно придумала» Мастеров. Что касается собственно рериховских учителей — а это все те же нестареющие Кут Хуми и Мория, то тема эта практически неисследована, хотя для нее уже имеется некоторый материал. Так, по сведениям британской разведки, пристально следившей за всеми перемещениями семьи Рерихов, в окружении художника в 1920-е гг. постоянно находились индийские националисты-революционеры, например, Дхан Шпал Мукерджи, член сикхской революционной партии «Гхадр» в США, близко знакомый с известным коминтерновцем М. Роем, Хари Говинд Говил (оба читали лекции в созданном Рерихом в Нью-Йорке Международном центре искусств «Карона Мунди»), Сумендра Натх Тагор (обучал Рериха индийской живописи в Калькутте). Вполне можно предположить, что от этих и каких-то других деятелей индийского национально-освободительного движения и исходил изначальный импульс «великого переустройства Азии». Во всяком случае совершенно очевидно, что созданный Блаватской и подхваченный затем Рерихами «миф о махатмах» имеет явную политическую подоплеку.

Вообще же Шамбала для Рериха — это прежде всего великий символ грядущего, «знак нового времени», «новой эры могучих энергий и возможностей». Учение же Шамбалы (т. е. Калачакра) — «высокая йога овладения высшими силами, скрытыми в человеке, и соединение этой мощи с космическими энергиями».[20] Такое учение, позволяющее человеку через синхронизацию или, лучше сказать, гармонизацию внутренних и внешних энергий осуществить свое высшее, космическое предназначение, Николай Константинович назвал Агни-йогой (Огненной йогой). В книге «Община», опубликованной в 1927 г., многократно повторяется главный посыл Рериха — «расширение сознания», «изучение и применение психических энергий» дают человеку «неисчислимые возможности мощи». Во время тибетского путешествия, задуманного как религиозное посольство западных буддистов к главе буддистов Востока — далай-ламе (с целью объединения тех и других), Рерих то и дело мысленно уносится в направлении Шамбалы, которой отводит совершенно конкретное место на карте — северо-западную часть Тибетского нагорья (по-тибетски «Чантанг»), Едва перевалив хребет Поющей Раковины — Думбуре, Рерих тут же указывает своим спутникам, что поблизости начинается «запретная область» Гималайского Братства, «неведомая европейцам». Доступ на эту заповедную территорию, охраняемую самой природой (посредством ядовитых испарений многочисленных гейзеров и вулканов, разбросанных вдоль ее границ), закрыт для непосвященных, а вернее, «незваных», ибо прийти в Шамбалу без приглашения — «зова» ее владык — невозможно. Но подобные утверждения — не более чем плод фантазии Рериха-теософа, миф, который он сам, вполне сознательно, творит, пытаясь убедить своих сподвижников и почитателей в существовании несуществующего Гймалайско-Тибетского братства — сиречь земной Шамбалы.

В самом конце путешествия, под впечатлением от зрелища полного упадка буддизма в Тибете и в то же время глубоко оскорбленный поведением тибетских властей, не пропустивших его посольский караван в Лхасу, Рерих резко меняет свое мнение. Шамбала, как он теперь заявляет, не имеет ничего общего с Тибетом — этой «музейной редкостью невежества». В эссе «Шамбала Сияющая», написанном в Дарджилинге в 1928 г., мыслитель-мистик хотя и связывает по-прежнему понятие Шамбалы с существованием тайных горных обителей (называемых тибетцами словом «баюл»), тем не менее помещает эти обители в области высокогорных Шмалаев, где процветает буддизм, — в Бутане, Сиккиме и Непале, то есть за пределами собственно Тибета.