Оккультисты Лубянки - [69]

Эти первые сообщения о Шамбале долгое время оставались достоянием лишь узкого круга европейских ученых — географов и востоковедов. Более широкой публике индо-тибетский миф о «Счастливой земле» становится известным только на рубеже XIX–XX веков, главным образом благодаря теософскому учению Е.П. Блаватской. Пытаясь доказать, что на заре человеческой цивилизации наука и религия были неразделимы, составляя некую единую эзотерическую доктрину — «первоначальное откровение, данное человечеству», — Блаватская обратилась к исгокам мировых религий — древнейшим мистериальным культам и учениям, сохранившим, по ее мнению, остатки этого синтеза. В своем капитальном труде «Тайная доктрина» Елена Петровна, со ссылкой на публикации Чема де Кереши и сообщения немецких путешественников по Тибету братьев Шлагинтвейт, упоминает о Шамбале и о происходящей из нее священной книге «Дус-Кьи-Хорло» (Цикл Времени). Эта система тибетского мистицизма, по утверждению Блаватской, столь же древняя, как и человек, практиковалась в Индии и Тибете задолго до того, как Европа стала континентом (!), хотя первые сведения о ней появились 9 или 10 веков тому назад. До сих пор эзотерический «Благой Закон» сохраняется в своей первоначальной чистоте «в глуши Трансгималаев — слишком общо называемых Тибетом, в наиболее недоступных месгах пустынь и гор».[6] Здесь надо отметить, что Шамбала для Блаватской и ее последователей — это уже не «мифическая страна» Дэджунг (тиб. bdeyung) — «Источник счастья», но некое реально существующее братство или община посвященных йогов — адептов эзотерического учения, которых она называет «махатмами». Таких мистических братств, хранящих остатки древней «универсальной науки», на земле существует немало, однако они не имеют никакого отношения к «цивилизованным странам». Более того, местонахождение их, как считает Блаватская, должно оставаться тайной для остального мира — до тех пор, пока «человечество в массе своей не очнется от духовной летаргии и не раскроет свои слепые очи навстречу ослепительному свету Истины».[7] Путешествовавшие по Центральной Азии в конце XIX века Н.М. Пржевальский, В.И. Роборовский, М.В. Певцов, Г.Е. Грум-Гржимайло, П.К. Козлов и др. столкнулись с еще одной удивительной легендой — о Беловодском царстве, или Беловодье, стране справедливости и истинного благочестия. Находясь в 1877 г. на берегах «блуждающего» озера Лобнор, севернее реки Тарим в Западном Китае, или Синьцзяне, Пржевальский услышал от местных жителей о том, как в эти места в конце 1850-х — начале 1860-х гг. пришла партия русских алтайских староверов числом более сотни человек в поисках беловодской «земли обетованной». Большая часть пришельцев, не удовлетворившись условиями жизни на новом месте, двинулась дальше на юг, за хребет Алтын-таг, где и устроила поселение. Но и те и другие в конце концов вернулись на родину. Рассказ об этом хождении искателей Беловодья, записанный со слов одного из его участников А.Е. Зырянова, вместе с приложенной к нему маршрутной картой всего путешествия, был впоследствии опубликован А.Н. Белослюдовым в Записках Русского географического общества.[8]

Беловодье — еще одна загадка центральноазиатской истории. Современный исследователь К.В. Чистов, правда, считает, что это «не определенное географическое название, а поэтический образ вольной земли, образное воплощение мечты о ней».[9] Поэтому не случайно эту счастливую крестьянскую страну русские староверы искали на огромном пространстве — от Алтая до Японии и Тихоокеанских островов и от Монголии до Индии и Афганистана. Первоначально же (во второй половине XVIII века) Беловодьем назывались поселения в двух плодородных долинах Юго-Восточного Алтая — Бухтарминской и Уй-монской, куда не достигало «начальство» и попы — гонители староверов, не принявших церковной реформы патриарха Никона. Эта «нейтральная земля» между Российской и Китайской империями была включена в 1791 г. в состав России, и именно тогда, как утверждает Чистов, возникла легенда о Беловодье. Ее распространение тесным образом связано с деятельностью секты «бегунов», или странников, которая является крайним левым ответвлением старообрядчества.

Первые сведения о поисках староверами заповедной страны относятся к 1825–1826 гг., но уже во второй половине XIX столетия (1850–1880 гг.) хождения в Беловодье приобретают массовый характер. Для нас, однако, наибольший интерес представляют сообщения о центральноазиатских маршрутах искателей Беловодья (Монголия — Западный Китай — Тибет), ибо именно там, в самом сердце Азии, по-видимому, и произошла контаминация двух легенд — христианской о Беловодье и буддийской о Шамбале, что впоследствии дало повод некоторым авторам говорить об их едином «корне». В то же время крайне любопытен другой факт — побывавшие в Индии и Тибете искатели Беловодья принесли оттуда в Россию элементы восточных учений (может быть, даже буддийской тантры), которые затем были ассимилированы некоторыми русскими мистическими сектами старообрядческого толка.

В начале XX века среди европейских оккультистов получил распространение еще один миф — о подземной стране Агарти (или Агарта). В 1873 г. французский литератор Луи Жаколлио (Louis Jacolliot) в фантастическом романе «Сын Божий» (Le Fils de Dieu) поведал о том, как индийские брахманы показали ему некоторые древнейшие тексты, в том числе «Книгу исторических Зодиаков», и позволили присутствовать на шиваистской «оргии» в подземном храме, где рассказали историю о стране «Асгарта».