Океанский патруль. Том 1. Аскольдовцы - [57]

– Вы простите, Варя, я вам, наверное, мешаю.

– Да нет же, нет! Пришли – и сразу уходить. Лучше бы рассказали, что творится наверху.

– Нечего рассказывать, доктор. Сплошные серые будни. Вы даже не знаете, как бывает иногда тошно, когда подумаешь, что другие воюют, а мы…

Ему не пришлось договорить: резкий крен отбросил его от дверей и насильно посадил на прежнее место. Стыдясь, что не смог удержаться на качке, он сделал вид, будто сел нарочно, и сказал:

– Впрочем, вы, доктор, как женщина, не сможете меня понять. Этот вопрос всегда останется для вас какой-то астрономической туманностью в виде скопления далеких звезд…

Варенька вдруг засуетилась:

– Я ужасно плохая хозяйка. Вы пришли прямо с мостика, на вас еще сосульки висят, а я… вот дура! У меня есть немного спирту. Хотите?

– Каплю, – сказал Пеклеванный. – Только если это спирт английский, то лучше не надо. Сплошная хина! Пусть его лакают малярики-колонизаторы!

Он выпил рюмку спирта, закусил печеньем.

– Спасибо. Я, кажется, сейчас отойду от холода. Вы как раз чудесная хозяйка. Но меня вам все равно никогда не понять… Я потомственный моряк. Мой предок, еще матрос при Гангуте, отличился в сражении и получил от самого царя серебряный ковш. Приходите ко мне в каюту, я вам его покажу. Владелец такого ковша мог бесплатно пить в любом кабаке. И мой пращур, по вполне понятным причинам, спился. Вдова его забрала детишек и однажды кинулась в ноги Петру, когда он выходил со двора. Петр имел отличную память и тут же велел отдать сирот в корпус. Так-то вот и началась на Руси целая династия Пеклеванных. Особых постов не занимали – происхождение не то, но все-таки целых два столетия честно служили Отечеству на морях.

– Все это очень интересно, – сказала Варенька. – Но я не понимаю, чего же это мне будет не понять, как женщине?

– О, доктор! – засмеялся Артем. – Не знаю, как вас, а меня скучные патрульные операции, ползание вокруг таких старых калош, как эта землечерпалка, скажу прямо, не устраивают. Вы даже не представляете себе, что значит для миноносника служить на патрульном судне, которое будет скитаться по морю из квадрата в квадрат, наводя на всех тоску и уныние.

– Как странно, – сказала Варя. – Может, я действительно чего-то не понимаю, но вот я… я счастлива! И честно скажу вам, товарищ лейтенант, очень полюбила «Аскольд», полюбила и людей, которые на нем плавают. Я понимаю теперь нашего боцмана Мацуту, когда он плакал, уходя с корабля. И я, наверное, тоже буду плакать. Что там плакать! Я буду реветь, как корова…

Артем промолчал. Он в этот момент только что хотел сказать ей, что уже подал рапорт о списании на эсминец. Теперь поделиться этим просто неудобно. Она говорит, что будет реветь коровой, а он сам стремится бежать с «Аскольда».

– Чего стоит, – продолжала Китежева, – хотя бы один мой санитар и ваш дальномерщик Мордвинов. Ведь этот парень…

– Ну, – перебил ее Артем, – это фрукт! Ему, чтобы не угодить после войны в тюрьму, надо сделать прививки на гауптвахте. Вроде профилактики!

– А знаете, что я вам скажу? – спросила Варенька. – Вот если бы мне пришлось жить на необитаемом острове, то я бы хотела иметь своим Пятницей не вас, а именно такого Мордвинова. На него можно более положиться!

– Так, – скривился Пеклеванный от обиды. – А если бы вам предложили сделать выбор: меня или Мордвинова вы бы выбрали себе в мужья?

Китежева одернула на себе блузку, пожала плечами.

– Мы не такие уж друзья, чтобы я могла прощать вам подобные шутки. Я ведь не только лейтенант, но, не забывайте, я ведь еще и незамужняя женщина!

– Я не хотел вас обидеть, – извинился Пеклеванный. – Вы сами обидели меня сначала своим недоверием к моей особе. А что касается Мордвинова…

Палуба вдруг дернулась вперед, выскользнув из-под ног, и Варенька, теряя равновесие, отшатнулась к переборке. Внизу, в железных туннелях, тревожно завыли валы винтов – «Аскольд» увеличивал скорость.

– Что это? В чем дело?

Артем шагнул к двери, и в этот же момент загрохотали колокола громкого боя. Лейтенант выскочил на палубу. В сплошной темени матросы разлетались по постам. Одни проваливались в черные дыры люков, другие обезьянами карабкались по трапам.

На мостике Артем быстро осмотрелся:

– А где этот питютя-матютя?

– Землечерпалка уже вошла в бухту, мы идем одни.

– Так что же произошло?

– Подводные лодки, – ответил Самаров.

– Где?

– Не знаем. Где-то здесь. Сейчас они долго болтали по радиотелефону. Мы их засекли коротковолновым пеленгатором. Одна из них передала в Нарвик сводку погоды….

– Когда рассвет, штурман? – спросил Пеклеванный.

– Через полчаса начнет светать…

Рябинин потянул Пеклеванного к себе за рукав:

– Иди-ка сюда, помощник. Подумаем…

Решили так: из этого квадрата моря не уходить, держаться для безопасности на ломаных зигзагах и проверить весь район. В штаб отправили сообщение: «Поймали радиоконтакт с немецкими лодками. Начали свободный поиск». Штаб ответил: «Идите в квадрат восемнадцать. По окончании поиска следовать в Иоканьгу. Ждите дальнейших распоряжений».

После получасовой «болтанки» на зигзагах напряжение на мостике «Аскольда» как-то уменьшилось. Первый луч рассвета, посеребривший волны, застал команду еще на боевых постах. Но вестовой уже позаботился принести на мостик крепкий горячий чай. На зубах офицеров хрустели сухари; прикуривали на страшном ветру от зажигалки штурмана.