Океан. Выпуск одиннадцатый - [27]

— Так и есть — разведка боем. — Капитан снял трубку телефона. — Восьмерка? Я — третий, приготовиться к контратаке. Товарищ майор, как подойдут к первому ориентиру, разрешите открыть огонь из минометов? А?

Опять с немецкой стороны взвился целый букет белых ракет. Ровное поле перед нашей обороной осветилось мертвым голубоватым светом. Длинные тени от бегущих преломлялись на взрытой и перепаханной снарядами и гусеницами танков земле. Снова с шипением взмыли ракеты, и в их свете отчетливо обозначились люди.

— Во весь рост жмут, гады, даже не пригибаются. Пьяные они, что ли? — Комроты потянулся к телефонной трубке. — Сейчас мы их встретим, живо отрезвеют.

— Подожди, не торопись. — Майор придержал капитана за плечо. — Здесь что-то не то. Если бы это была разведка, не стали бы они освещать нам цель.

— Знаем мы эти штучки-дрючки, всяко бывало. — Капитан опять потянулся к трубке.

— Отставить! Прислушайся. Слышишь? Кричат.

Сквозь шум боя со стороны противника доносились отдельные возгласы: «Не стреляйте, свои… Идем на прорыв… Не стреляйте…»

— Слышишь? По-русски кричат.

— А может, это перебежчики? — вставил лейтенант. Вчера как раз в этом районе бросали листовки. Вот и идут сдаваться.

— Во, во. И все горланят с рязанским акцентом. Не похоже на переход. Нет.

— А если власовцы?

— Вряд ли. Да и не было их на этом участке фронта.

— Скомандуй-ка, капитан. Быть готовыми, но не стрелять. Наблюдение усилить. А минометы пусть отрежут эту группу от немцев.

Капитан передал приказ комбата. Почти тотчас в воздухе засвистели мины — и на окопы врага обрушился огонь.

— Прикажи саперам открыть проход в заграждении. Через бруствер перелезли несколько солдат и поползли выполнять приказ.

Уже было отчетливо видно, как метрах в пятидесяти от КП по равнине, пригибаясь и укрываясь в воронках, бежали несколько черных фигурок.

— Дьявольщина! Да они же в своих палят! — Капитан посмотрел на майора. — Ну точно в своих!

— То-то и оно. А ты говоришь «разведка»! Здесь другое.

— А что именно?

— Подожди, разберемся…

Саперы открыли рогатки в заграждении, и в траншею стали прыгать люди.

— Матросы! Мать честная! — протянул кто-то удивленно. — Откуда же они, господи?

Трое моряков, заляпанных с головы до ног грязью, осторожно с рук на руки передали в окоп сделанные из жердей носилки с лежащим на них человеком.

— Эй, славяне! — крикнул один из них. — Доктора сюда, да живее шевелись — это наш командир.

…В блиндаже против майора сидел человек в форме морского офицера с усталым, почерневшим и небритым лицом. Из-под сдвинутой на затылок фуражки выбились рыжие вихры. Правую, нервно подергивающуюся щеку пересекала глубокая кровоточащая царапина. Он пытался прикурить от коптилки предложенную комбатом папиросу. Пальцы дрожали. Наконец ему это удалось. Моряк глубоко затянулся, но тут же, поперхнувшись, закашлялся, выпустил изо рта дым и, подняв на майора синие, с покрасневшими белками глаза, немного хрипловатым голосом произнес:

— Я заместитель командира по политической части подводной лодки «Щ-17» старший лейтенант Долматов Николай Николаевич. Моряки — это то, что осталось от нашей команды. Нас было шестьдесят, сколько прорвалось — сейчас доложат. Командир, капитан-лейтенант Леонид Сергеевич Ольштынский, тяжело ранен.

— А как вы сюда попали? — Майор поставил локти на стол и пристально взглянул на офицера. — Мы от берега в тридцати километрах. — Он кивнул на карту. — Даже в тридцати двух…

Долматов рассказал обо всех их злоключениях и в конце рассказа попросил комбата:

— Там в Кайпилсе — это недалеко отсюда — видимо, была захвачена гестаповцами наша разведчица-радистка, эта самая Ирма. Может быть, еще не поздно ей чем-то помочь?

— Кайпилс вчера взят нами. Этим ударом завершилось полное окружение столицы Советской Латвии. Сегодня утром мы нанесем удар по ее западной окраине.

— У меня к вам просьба, товарищ майор. Сообщите, пожалуйста, в разведотдел, что их радистка Ирма Линдус, скорее всего, находилась в кайпилсском гестапо. Нужно что-то срочно предпринять, надо действовать.

— Доложу сейчас же. Не беспокойтесь.

— Где у вас медсанбат? Туда понесли нашего командира, я его должен видеть, узнать, как он там.

— Я дам вам провожатого — это рядом, вас отведут…

— Вы спрашиваете об офицере-моряке, недавно доставленном к нам матросами? — с сильным акцентом спросила дежурная сестра. — Я сейчас узнаю, одну минуточку. — Она встала и вышла в соседнюю комнату.

В сопровождении сестры появился пожилой врач в больших роговых очках.

— Это вы интересуетесь моряком-капитаном?

— Я, доктор, я. Как у него дела? — Долматов снял фуражку и вытер ладонью лоб.

— Четыре проникающих пулевых ранения в область брюшины. Умер на операционном столе.

У Долматова перехватило дыхание.

Глава 9. ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Главный редактор «Морского журнала» Долматов сидел за большим письменным столом и просматривал гранки, отчеркивая в них что-то карандашом.

Дверь отворилась, вошла секретарша и остановилась на пороге.

— Николай Николаевич, вас спрашивают. — Она улыбнулась.

— Кто? — Долматов не любил, когда его отрывали от дела.

— Просил передать — друг.

— А-а… Пусть входит. Где он? — Долматов вскочил.