Океан. Выпуск 6 - [87]

В это время к лейтенанту подошел Барос и, кивнув в сторону Сулина, сказал:

— Ваш-скородь, в городе на этом берегу живет мой двоюродный брат Костос. Дозвольте, я проведу господина мичмана туда. Он переоденется, обогреется, отдохнет…

— К туркам в лапы?

— Никак нет. Камыши подходят почти вплотную к садам и огородам. Можно незаметно пробраться даже днем. Не более версты. А дорогу вам покажет Андрос.

И снова отряд по пояс в болотной жиже, волоча на ногах гнилой камыш, тронулся в путь. Спустя полчаса, Барос повел Дриженко к городу, а отряд двинулся в обход, чтоб выйти поближе к пристаням.

На окраине города в мутном свете утра лаяли собаки и кричали петухи. Барос с мичманом садами прокрались к дому. Дриженко держал револьвер наготове, но сомневался, что сможет стрелять: патроны мокли двое суток.

Грек осторожно постучал в дверь. Что-то тихо сказал. Дверь отворилась.

Через полчаса укутанный в сухую одежду и одеяло мичман лежал на тахте, чувствуя, как постепенно возвращаются силы. Из соседней комнаты доносилась возня и женское всхлипывание, хлопнула дверь, и все стихло. Вошел Барос и сказал, что вся семья покинула дом.

— Правильно, — согласился мичман. — Если нас схватят или даже узнают, что мы были здесь, ни хозяевам, ни дому несдобровать.

— Ваш-скородь, — сказал Барос (он переоделся в платье брата), — раз уж мы попали в Сулин, то я схожу в разведку. Через час вернусь. Вы закройтесь. Сигнал такой. — Барос тихонько постучал в дверь.

Полежав еще полчаса, мичман поднялся. На столе лежал кусок вареной курицы, но вид ее почему-то вызвал тошноту Дриженко смог выпить только две чашки горячего кофе. Подошел к окну. За кустами виднелась крыша какого-то здания, наверное, миссии, о которой по дороге упомянул Барос. Поодаль торчали две корабельные мачты, на марсах виднелись фигуры вахтенных сигнальщиков. Возле дома послышалась гортанная речь и топот. В щелку занавески мичман увидел солдат с винтовками и пробормотал:

— Ну и местечко для отдыха.

Прошел час, Барос не возвращался. С улицы доносилось фырканье лошадей, скрип колес, голоса. Откуда-то прилетел пароходный гудок. Но вот в дверь постучался Барос. С револьвером наготове мичман отодвинул засов. В дверь просунулось незнакомое круглое лицо с лихо закрученными усиками, и человек сказал чисто по-русски:

— Честь имею кланяться, ваше высокоблагородие. Я тоже русский. Свитский моя фамилия. Душевно рад вас видеть…

— Молчи и пшел вон, голову размозжу, — произнес сквозь зубы Дриженко, поднимая револьвер.

— Извиняюсь, ваше высокоблагородие. — Голова исчезла, шаги стихли.

Задвинув засов, мичман заметался по комнате, проклиная себя. Нельзя было отпускать этого русского. Ведь он подсматривал и подслушивал, коли знает, что пришел офицер, и слышал условный стук.

Снаружи донеслось шипение и грохот разрыва. Потом началась орудийная и ружейная пальба. Раздавались отдаленные винтовочные залпы. Мичман посмотрел в окно. На крыше здания стояли люди — несколько английских офицеров с биноклями. Они смотрели в сторону протоки. Пальба учащалась. Снова донесся сдвоенный свист ракет и разрывы. В дверь опять постучали.

— Кто? — спросил Дриженко, решив, что в случае чего будет стрелять через дверь.

— Я это, Барос.

Когда он вошел, оба в один голос сказали:

— Надо уходить.

— Тут был некто Свитский, думаю, что он соглядатай.

— Да-да, Костос его знает. Это здешний русский. Мы сейчас видели, как он из этого дома направился в английскую миссию. Надо уходить.

Грек схватил узел с одеждой мичмана, подал саблю. В сенях тяжело дышал Костос. Он запер дверь за вышедшими, звякнул засовом. Пригибаясь, Барос с Дриженко добежали до камышей. Услышав сзади топот, мичман обернулся. Их догонял Костос с топором в руках. Пройдя шагов десять, Дриженко снова вскинул револьвер, заметив в камышах людей.

— Это с нами, — сказал Барос. — Костос их знает. Местные болгары и греки. Хотят уйти от турок. С Костосом их семеро.

— Вооружены?

— У одного кремневый пистолет. Остальные с ножами и топорами.

Донеслись крики и глухие удары. Костос вздохнул:

— Вот и не стало моего дома. Скорее в плавни!

И снова брели по пояс в воде. Сзади раздавались выстрелы, пули щелкали в камышах. Порой было слышно совсем рядом:

— Бурда вар? (Здесь есть?)

— Йок, йок. (Нет, нет.)

Постепенно голоса удалились.

Никонов с трудом отыскал сухие площадки для пуска ракет. Пробравшись к берегу, по компасу взял пеленг на стоящие у пристани корабли, определил по карте дистанцию. Матрос Барнак с помощью разведчиков установил ракеты попарно, пара от пары подальше. Никонов навел их на цель. Взвод Велихова вышел к берегу и засел в кустах.

В городе было тихо. Сейчас, судя по времени, катера должны были подходить к Сулину. Сигналом для их действия должны были служить пуски ракет.

Никонов скомандовал:

— Первая группа, залп!

Расторопный Барнак поджег запалы. Первая ракета выпустила струю дыма и погасла. Вторая начала неуверенно шипеть, окутываясь белым дымом. И тогда Барнак, выругавшись, бросился к ней, руками осадил ее на станке вниз, уперев соплом в землю. Грохнуло, ракета с визгом улетела ввысь. Никонов подбежал к матросу, тот сидел, размазывая по лицу копоть, грязь и кровь.