Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах - [172]

Хуже всех, безусловно, косатки, как сказал мне Инфанте. Они умнее и настойчивее всех остальных китообразных. Косатка, известная также как кит-убийца, является наивысшим хищником и венчает собой пищевую цепь, то есть не является добычей ни для кого, кроме человека. Косатки известны изобретательностью в охоте. Они едят даже кашалотов, ошеломляя гигантов таранными ударами, отчего те лишаются способности сопротивляться. Известно, что косатки ловят дельфинов, подбрасывая их в воздух, а иногда совершают групповые прыжки, поднимая сильные волны, которые смывают с плавучих льдин тюленей и пингвинов.

Инфанте вспомнил, как в 2013 г., когда чилийское правительство сократило промысловую квоту на клыкача на две трети и количество промысловых судов резко уменьшилось, среди китов началась, как он выразился, «голодная паника». Из-за нехватки «благотворительной еды» косатки стали необыкновенно агрессивными. Капитаны судов сообщали на берег, что косатки выпрыгивали из воды и выхватывали пойманную рыбу прямо из открытого лацпорта (люка в борту судна), когда матросы снимали добычу с крючков. «Морякам приходилось все время следить, чтобы не выставить руку за борт, – сказал Инфанте. – Иначе можно было ее лишиться».

Инфант добавил, что несколько лет экспериментировал с различными типами звукового оборудования для отпугивания китов. Шумогенераторы действовали на косаток несколько недель, а потом они привыкали и начинали игнорировать звуки. Его суда используют также cachaloteras, небольшие конусы из сети, крепящиеся к основанию поводка и падающие на пойманную рыбу при подъеме линя с большой глубины на меньшую, где обычно пиратствуют киты. Он добавил, что большинство ученых считают подобную тактику эффективной и пригодной для борьбы против большинства видов китов, но уточнил: «Кроме косаток».

Понимание явления объедания улова важно по той причине, что японцы и норвежцы иногда ссылаются на него для оправдания своего китобойного промысла. Они утверждают, что чрезмерно размножившиеся киты лишают рыбаков средств к существованию и подрывают запасы рыбы в океанах. По их утверждению, гарпунная охота помогает восстановить равновесие, но большинство цетологов (зоологов, изучающих китов) не принимают это обоснование.

Покинув Пунта-Аренас, я направился на остров Карлоса III, клочок суши площадью в 28 квадратных миль посреди Магелланова пролива, у южной оконечности Чили, чтобы поговорить с одним из таких цетологов. С острова Карлоса III, входящего в государственный заповедник, ведется наблюдение за пастбищем китов. За лето, продолжающееся в южном полушарии с ноября до мая, это пастбище посещает более сотни горбатых китов и несколько меньшее количество косаток и малых полосатиков.

До острова я добирался на «Тану», крошечном 11-метровом исследовательском суденышке, получившем имя в честь духа небесного кита из мифологии селькнамов, почти вымершего племени коренных жителей Огненной Земли. Выйдя из Пунта-Каррера, «Тану» обогнул мыс Фроуорд, южную оконечность материка Южная Америка и оставил южнее остров Доусон, остров, где в 1973 г. диктатор Аугусто Пиночет устроил концлагерь для 400 высокопоставленных сотрудников правительства Сальвадора Альенде. Оттуда мы девять часов шли на северо-запад, и, наконец, «Тану» высадил меня на Карлосе III, пообещав забрать через неделю.

Эти холодные и дождливые семь дней я провел в базовом лагере острова, ютясь в палатке площадью 6 на 3 м около дровяной печи, за беседами с Фредериком Торо-Кортесом, цетологом, практически постоянно обитающим на острове. Кроме Торо-Кортеса, здесь жили еще три молодых чилийца, которые готовили еду, заготавливали дрова и меняли доски постоянно гниющего деревянного тротуара, ведущего от базового лагеря на милю вглубь острова, где на склоне холма приютилась убогая хижина, выполняющая роль научной станции.

Торо-Кортес рассказал мне, что в недавнем прошлом рыбаки воевали против китов, объедающих их уловы, с помощью винтовок, гарпунов и динамита, а также светошумовых патронов и подводных петард. В одном из исследований отмечалось, что в середине 1990-х гг. близ островов Крозе на юге Индийского океана рыбаки так часто наносили смертельные травмы китам, что местная популяция косаток сократилась почти на 70 %.

Перед поездкой в Чили я читал о случае стрельбы по китообразным в 2011 г. около Нью-Джерси. Дэн Арчибальд, член команды рыболовного судна «Капитан Боб», в сентябре 2011 г. поместил на своей странице в Facebook фотографию полусъеденного тунца на крючке и подписал: «Спасибо, гринды, удружили». Также Арчибальд выложил фотографию патронов, которыми он стрелял по гриндам – черным дельфинам (они же «киты-пилоты») – и, очевидно, убил одну: ее тушу полиция вскоре нашла на пляже в Алленхерсте (Нью-Джерси). Когда Арчибальда арестовали, он сознался, что стрелял очередями по нескольким гриндам. Свои действия он объяснил тем, что черные дельфины тоже охотники и конкурируют с ним за улов.

Торо-Кортес рассказал мне, что рыбаки все еще пользуются такими жестокими методами борьбы с китами, но уже намного реже. Капитаны теперь больше настаивают на том, чтобы им разрешили убивать хотя бы более многочисленных и наглых морских львов. Торо-Кортес считает китов нежными, безвредными гигантами, не имеющими ничего общего с теми агрессивными и хитрыми грабителями, о которых рассказывали Инфанте и Арчибальд.