«Океанъ». Сборник морских приключенческих романов, повестей, рассказов. Выпуск 1 - [73]

— Что с тобою, Ваня? — тревожно спросила Нина. — Ты чем-то недоволен?

— Да нет… Чем мне быть недовольным? Возвращаюсь в Матансас, скоро выходит из ремонта мой траулер. Пойду на нем в море, буду ловить рыбу, а при встречах с дельфинами каждый раз стану передавать им приветы от Фитауэра, Старшего Отца…

— Кстати, — сказал Дубинин, — почему его так называют?

— Видите ли, — заговорил профессор Аритомо Ямада, — у дельфинов своеобразная организация общества. Основу рода составляет большая семья, в ней до одиннадцати поколений. Семью образуют молодые, так сказать, несовершеннолетние дельфины, и матери со своими детенышами. Во главе такой семьи стоит Старшая Мать. Мужья не входят в состав этой семьи. Они образуют группу отцов и находятся всегда поблизости от своих семей. Такую отцовскую группу, группу мужчин, сказали бы мы, если б речь шла о людях, возглавляет один из самых опытных, умудренных жизнью дельфинов. Его и называют Старшим Отцом. Все это, конечно, весьма условно, в переводе на человеческие понятия…

— Значит, с одной стороны, у дельфинов вроде как бы матриархат, — заметила Нина, — а с другой — отцы сами по себе…

— А мне нравится такая раскладка, — сказал Джон Полански, — при ней гораздо меньше возникает причин для семейных заварушек… Это вроде как особый клуб для отцов-джентльменов. Не прочь и я стать его членом…

— Тебе, Джонни, не хватает для этого одной малости, — проговорил Эб Трумэн.

— Какой же?

— Прежде надо стать отцом…

Все рассмеялись.

— За этим дело не станет. Дай только вернуться в Форт-Лодердейл. Приглашаю всех на свою свадьбу! Особенно вас, пани Нина…

— Я успею лишь на свадьбу вашего сына, Джон, — улыбнулась Нина. — Или даже внука…

— Черт возьми! Я совсем забыл… А может быть, попросимся у этих Детей в семьдесят шестой год? А, командир?

Роберт Нимейер не ответил, и Джон Полански вздохнул.

— Что ж, — сказал он. — Разойдемся по своим временам. Но если доживу до свадьбы внука, я разыщу вас, пани Нина…

Корабли уходили утром.

Первым выбралась из бухты Острова Времени белоснежная «Коитиро Мару № 6». За ней отправился «Святой Патрик». На корвете находились американцы и часть команды с японской шхуны. Они должны были помочь дону Кристобалю де ла Гарсиа довести корабль до назначенного Фитауэром квадрата.

Замыкала флотилию «Палома» со своими прежним капитаном и командой. Кораблям предстояло войти в пролив между Кубой и Гаити, подняться по меридиану вверх и ждать каждому своей участи в назначенной точке, рассредоточившись друг от друга на расстоянии не менее полутора миль.

Раздались прощальные звуки сирен и перезвон судового колокола на «Святом Патрике».

Питер Сухорук в окружении Акатль, Ицы, Вахи, Крумы и держащей на руках новорожденного младенца Усумасинты стоял на берегу и смотрел в бинокль на уходящие к горизонту корабли.

— Вот и проводили гостей, — сказал он, опуская бинокль, и ласково взглянул на Усумасинту. — Будем жить дальше…

В это время за спиной его послышался вдруг неясный шум. Питер повернулся и вопросительно взглянул на Акатль. Громкий возбужденный шепот… Вот снова завозились за тростниковой стеной хижины, и все покрыл звонкий голос старшей дочери Питера Драйхэнда-Сухорука:

— Джонни, перестань безобразничать! Джонни, не кроши лепешку Елене в чай!

Глава двадцать третья

Они ждали.

Безо всяких происшествий добрались люди, явившиеся из прошлого, до намеченной Старшим Отцом зоны. Сам Фитауэр с группой молодых дельфинов провожал корабли до места. Затем корабли рассредоточились по четырем углам квадрата: «Коитиро Мару № 6» легла в дрейф в северо-западном углу, «Святой Патрик» с оставшимся в одиночестве старым капитаном стоял в северо-восточном, «Палома» находилась на юго-востоке, а резиновая лодка с американским экипажем погибшей «Дакоты» — на юго-западе. Лодку им отдал капитан японского судна Кобэ Нисиджима. Отсутствующего Рейнолдса было решено числить погибшим при посадке самолета на воду.

— Осталось полчаса, Юрий Алексеевич, — сказал Хуан Мигуэл. — Интересно, с кого они начнут…

День был ясным, солнечным. На море спокойно. Корвет и шхуна хорошо были видны невооруженным глазом. Лодка с американцами сидела низко, но в бинокль можно было рассмотреть длинный шест, на нем летчики укрепили звездно-полосатый флаг.

— Не верится даже, что пройдет полчаса, и мы разом окажемся у себя дома, — проговорила Нина.

— А что, ежели Дети не сумеют перебросить нас в 25 июля 1976 года? — шутливо встревожился Дубинин. — Кинут в первое августа… Как тогда объясним прогул?

— Напишем общее заявление, Виктор Васильевич, — сказал Леденев. — Авось и поверят…

— Не надейтесь, — откликнулся де ла Гарсиа, он не отрываясь смотрел на корабли, боясь пропустить момент переброса во времени. — Никто не поверит. Массовая галлюцинация — только и всего… И рассчитывайте, друзья, на возросшее у Детей чувство ответственности, новое отношение к качеству проделанной работы. Я верю, что мы угодим к себе тютелька на тютельку.

— Ты хотел сказать «тютелька в тютельку», Ваня — заметила Нина.

— Точно так… Странно. Чем ближе к дому, тем чаще я стал путать русские выражения. Надо менее редко встречаться с вами, друзья…