«Океанъ». Сборник морских приключенческих романов, повестей, рассказов. Выпуск 1 - [40]

Таким образом, мощные глубинные приливо-отливные движения океанской плоти подвергаются влиянию различных температур. Возникают магнитные бури. Они вызывают не только радиопомехи, но и изменяют силу тяготения.

До сих пор люди считали эту силу постоянной. Что же произойдет, если сила тяготения перестанет оставаться таковой?

В качестве ответа была выдвинута гипотеза. Она может показаться фантастической, но характер поставленного вопроса заставляет причислить эту гипотезу к категории логичных: при определенных обстоятельствах описанные выше явления могут перемещать корабли и самолеты в другие точки пространственно-временной протяженности.

Глава шестая

Встреча со змеями была невинным происшествием по сравнению со сделанным Юрием Алексеевичем открытием: американские летчики попали в это безмятежное для экипажа яхты июльское воскресенье 1976 года из прошлого тридцатилетней давности! В то утро, когда «Дакота» КЮ-1746 вылетела с Бермудских островов, на календаре значилось 25 июля 1946 года…

«Как же они попали в наше время?» — задавался недоуменным вопросом Леденев.

Обнаружив на обложке брауновского альманаха цифры «1946», Юрий Алексеевич принялся исподволь расспрашивать Роберта Нимейера, летчик хорошо знал немецкий язык, о минувшей войне. Леденев узнал, что майор родился в восемнадцатом году, значит, он старше его на четыре года, чему бы никто не поверил, если б стал сравнивать их физиономии.

«Надо предупредить Хуана, — решил Юрий Алексеевич. — Он и так вверг янки в переполох, когда заявил, что на Кубе нет сейчас американского посольства…»

Тогда Юрий Алексеевич сумел отвлечь внимание капитана, и разговор об американском посольстве угас сам собою. Но бесконечно долго продолжаться так не могло, хотя можно было подождать с выяснением всех этих странностей до прихода в Гавану.

Только ждать до прихода в Гавану им не пришлось.

Через пять часов после определения координат «Паломы» яхта должна была войти в Гаванский порт. Сделать это «Голубке» не удалось.

Гаванского порта просто не существовало.

Вход в порт Гавана легко опознать, потому что рельеф местности к востоку и западу от порта резко различен. Восточнее входа в порт местность хотя и ровная, но довольно высокая, а западнее порта она низменная и плоская.

«Палома» подходила к берегу, когда стало совсем темно, и осторожный Хуан Мигуэл сбавил ход.

Он не видел на берегу ни одного огня. Не горели маяки. Капитан де ла Гарсиа знал, что за двадцать миль от входа на высоком холме можно увидеть памятник, поднимающийся у юго-западной окраины Гаваны к зюйд-весту от северо-восточного входного мыса бухты. Хуан Мигуэл знал, что ночью этот памятник освещен…

«Палома» подходила все ближе. Уже должны были открыться огни замков Морро и Пунта, стоящих на двух мысах, образующих вход в бухту, огни отеля «Националь» и других небоскребов столицы… Капитан всматривался в темный берег и подворачивал мористее, чувствуя, как щемящая тоска и вселенская неуютность охватывают его душу.

У штурвала они были вдвоем с Леденевым. Американцев отправили отдыхать в носовую каюту. Нина и Дубинин, уставшие от впечатлений необычного дня, спали в штурманской рубке на корме.

— Что-то случилось, — сказал капитан. — Мне страшно, Юрий Алексеевич… Гавана провалилась сквозь воду.

— Сквозь землю, — поправил Леденев. — Будем постепенно разбираться во всем. Главное — не впадать в панику… Ты знаешь, откуда наши гости?

— Из Форт-Лодердейла.

— Нет, я не о пространстве. Из какого они времени, знаешь?

— Нет.

— Из сорок шестого года…

Юрий Алексеевич рассказал де ла Гарсиа о брауновском альманахе летчика.

— Может быть, это у него просто старый ежегодник? — неуверенно проговорил Хуан Мигуэл.

— Ты же сам капитан, и знаешь, что такого не может быть.

— Не может, — согласился капитан. — Тогда только одно…

— Что «одно»?

— С нами произошло то, что случается, наверное, порою с кораблями и самолетами в Бермудском треугольнике. Мы переместились в другое время…

— Но почему «мы»? — воскликнул Леденев. — Это янки перекинулись в наше время…

— А где Гавана? Где работа всех раций земли? А эти змеи?

— Да, — протянул Леденев. — Жутковато… Что думаешь делать?

— Ждать утра. Теперь я не уверен ни в чем. Может быть, нас переместило и в пространстве. И это не есть Куба, а острова Гавайи. И это вовсе не Атлантика…

— Но ты ведь определился по карте Кубы, по горе Матансас. И вышло, что мы там, где должны были быть.

— Это ничего не значит. Всегда ученые утверждали, что во времени двигаться не можно. А вот гринго проскочили за один полет на тридцать лет… Это как есть, Юрий Алексеевич? Отойдем в море и будем ложиться дрейфовать…

«Дрейфовать, — машинально отметил Леденев. — Это понятно. Будем дрейфовать… А дрейфить мы не станем. Может быть, Хуан не по той карте вел прокладку? Да нет, разве это возможно?.. А «Дакота» из сорок шестого года? Роберт Нимейер? Ему действительно на вид не больше тридцати. И о войне он говорит, как будто закончилась она в прошлом году…»

Тут на память ему пришла удивительная история, которая произошла с американцем Феликсом Ноблом, яхтсменом-одиночкой. В 1965 году Феликс Нобл участвовал в парусной гонке по маршруту Сан-Франциско — Токио. Когда он находился близ островов Рождества в Тихом океане, то стал вдруг ориентироваться по картам… Индийского океана. Собственная растерянность едва не стоила ему жизни.