«Океанъ». Сборник морских приключенческих романов, повестей, рассказов. Выпуск 1 - [12]

С той поры в памяти сохранился тревожный свет белых ночей, влажные от росы ванты и ощущение надвигающегося ужаса. По мере того, как, перебирая вялыми ногами, он поднимался по вантам, а палуба уходила вниз, от ощущения бездны под ногами леденел затылок.

Клочья утреннего тумана задевали за верхушки мачт. Несколько секунд он, скорчившись, сидел на марсовой площадке, до крови кусая губы, чтобы побороть дурноту, потом поднимался на фор-брам-рей, ставил ногу на перт… Все, что происходило дальше, скорее напоминало бред: вот он застегивает карабин страховочного пояса, ложится животом на рей и медленно, сантиметр за сантиметром, передвигается к ноку. Ноги плохо слушаются, зубы выбивают дрожь.

У нока реи, над сверкающей бездной, он, по-видимому, на мгновение терял сознание и действовал инстинктивно, ничего не помня и не понимая. И в себя приходил, только почувствовав под ногами палубу.

А к концу плавания, окончательно поборов страх, он, как обезьяна, скакал по вантам, и боцман сердито кричал на него снизу: «Курсант Каменецкий, застегните страховочный пояс!»

Курсантом-первокурсником он понял, что может преодолеть многое, нужно только собраться, сконцентрировать волю.

Каменецкий с усмешкой слушал разговоры о Бермудском треугольнике и всяких таинственных происшествиях в море — за всем этим стояли конкретные физические явления. Но то, что происходило на «Орфее», поначалу было ему непонятно, а потому и рождало чувство неуверенности в себе.

Было еще одно немаловажное обстоятельство: Каменецкий плохо переносил запахи. А в помещениях «Орфея» запах нечистот мешался со сладковатым запахом тления и еще чего-то, незнакомого и отталкивающего. Казалось, палубы, переборки, трапы, механизмы были покрыты клейкой слизью. И такая же слизь покрывала теперь и кожу Каменецкого.

То и дело подкатывала тошнота, и он устал не от действий, а скорее от борьбы с самим собой. Он мог сутками не сходить с мостика, всегда был бодр, подтянут, но сейчас…

А доктор, этот коротышка, в отвратительно липком мире «Орфея» чувствовал себя уверенно и легко. И Каменецкий впервые подумал о Кленкине с уважением.

Ситуация складывалась таким образом, что оставаться им на «Орфее» предстоит не час и не два, а в лучшем случае сутки, да и то при соответствующем раскладе: хорошая погода, удачная буксировка. И еще — если зараза не перейдет на них, на спасателей.

18

Они поднялись на верхнюю палубу. «Солза» стояла в полутора кабельтовых. После духоты корабельных помещений у Кленкина слегка закружилась голова. Старпом прислонился к надстройке, глубоко вздохнул, и его вырвало.

— Вот черт, — растерянно пробормотал он, — кажется, у меня началось. Можно так быстро заразиться?

— Ничего у вас нет. Непривычная обстановка, запахи и прочее.

— Не знаю, не знаю. Ах, чтоб тебя… Ракетница у Трыкова.

— Я схожу. Вы посидите, сейчас станет легче.

— Ну и ну. Раскис, как баба.

Старпом закрыл глаза. Но, сделав усилие над собой, полез в карман за сигаретами.

— Закурю, может, легче станет.

— Дайте и мне.

— Вы же не курите.

— Иногда балуюсь.

Кленкин зажег сигарету, затянулся. В глубине траулера что-то ухало. Механик с Трыковым пытались запустить движок.

Ватервейс был забит окурками и рыбьей чешуей. Кленкин, не докурив сигарету, швырнул ее за борт.

— Что же все-таки произошло? — спросил старпом.

— Я думаю, отравление рыбой. Сигуатера. Стопроцентной уверенности у меня нет, но судите сами: весь экипаж, кроме стюарда, ел рыбу, капитан не в счет — он алкоголик. А алкоголики мало едят. Остатки рыбы обнаружены на камбузе, в промывных водах. Заболели почти все одновременно, симптомы схожие: расстройство кишечника, рвота, зуд, нарушение зрения, параличи… Но одно меня смущает.

— Что?

— Чувство неукротимого страха, галлюцинации. Причем все видели почти одно и то же, с незначительными вариациями: огненный столб, луч, падающий с неба, пламя, растекающееся по горизонту. И все это порождало ужас, желание бежать, покинуть корабль. Галлюцинации у разных людей редко совпадают.

Старпом затянулся сигаретой.

— Это не галлюцинации. Знаете, как это явление объяснил механик Бауэр? Здесь, в этом районе океана довольно часто возникают магнитные бури. Ему не раз случалось видеть нечто подобное. Экипаж на судне сборный, народ в основном суеверный. Произошло просто совпадение по времени отравления и бури. Возникла паника. Он, кстати, тоже считает, что произошло отравление рыбой, и «горящее» море здесь ни при чем.

Кленкин принес ракетницу. Дымный след от ракеты прочертил дугу. С «Солзы» взлетела ответная ракета.

Старпом повертел ручки настройки рации, взял микрофон:

— Я «Голландец», я «Голландец». Как слышите? Прием.

— Кто? — скрипуче спросил капитан.

— Виноват, Иван Степанович.

— Вы там живы хоть?

— Живы. Судно в порядке. Механик пытается запустить вспомогательный двигатель. Остальное доктор доложит, — старпом передал Кленкину микрофон.

— Как слышите меня, доктор?

— Пять баллов. У экипажа отравление рыбой. Делаем все необходимое. Двенадцать больных, из них три тяжелых. Двое умерло. Пятерых обнаружить не удалось. Предположительно — убежали с судна на спасательной шлюпке.