Океан Бурь. Книга вторая - [45]

Наверное, это оттого, что он всегда думал только о том, что надо ему самому, и никогда не думал, что же надо маме или Снежкову. Значит, нельзя думать только о себе. Но ведь он не только о своем счастье заботится. Он хочет, чтобы всем было хорошо. Но как это сделать? Как сделать, чтобы маме и Снежкову тоже было хорошо? Он и сейчас еще этого не понимал, и поэтому, ему казалось, будто он в чем-то провинился перед ними. Вот какая беспокойная «мышка» тихонько скребется в его сознании.

Один он стоит в центре золотой, просторной поляны. Белка вырвалась из-под его руки и кинулась к обрыву. Тут и Володя услыхал, как застучал мотор на реке. Он подбежал к лестнице и сверху увидел плотик, на котором он вчера приплыл. К плоту приближалась голубая лодочка с подвесным мотором, а в лодочке сидел знакомый человек в красной клетчатой рубашке. Снежков. Мотор умолк. Лодочка, скользнув по зеленоватой воде, мягко ткнулась в плот. Снежков выпрыгнул так ловко, что лодочка даже не покачнулась.

Стоя на плоту, он снял рубашку и, как флагом, взмахнул ею.

— Давай сюда!

И сверкающая река, и синие горы, и обласканная добрым утром тайга дружно отозвались на этот веселый призыв и разноголосым хором повторили его, приглашая Володю к своим великим радостям.

Но он все это выдержал и даже не сдвинулся с места. Как стоял, так и остался на самой верхней ступеньке. Нет, так просто его не возьмешь! Еще походите да попросите.

Но не тот оказался человек Снежков, чтобы стал кому-то кланяться и уговаривать. Он просто перестал обращать внимание на Володю. И даже не смотрел на верхнюю ступеньку. У него есть свои дела.

Вот он несколько раз глубоко вздохнул, широко раскидывая руки, потом сделал великолепную стойку на руках, снова вскочил на ноги и без разбега прыгнул в воду. Его смуглое тело, тускло блеснув на солнце, словно врезалось в зелень реки.

Плот еще покачивался, когда Володя вбежал на скользкие бревна. Сильно выбрасываясь из воды, Снежков доплыл до середины реки, и там он, как большая рыбина, перевалился через волну и стремительно ушел под воду. Он не показывался так долго, что у Володи задрожали колени, и он позабыл дышать. Нет, не от страха. У него даже и мысли не возникало такой, что со Снежковым может что-нибудь случиться. Бесстрашные так запросто не погибают! Без борьбы не сдаются. А Снежков сильный и бесстрашный. Он красивый, как Конников, или даже еще красивее. Он человек, который убил медведя, и не хвастает этим.

Голова Снежкова неожиданно вынырнула совсем рядом с плотом, у самых Володиных ног. Ухватившись руками за крайнее бревно, Снежков сильным движением выбросил свое блестящее и упругое тело на плот.

Тогда Володя громко вздохнул.

— Это у вас как?..

Ладонями стряхивая воду со своих рук и груди, Снежков ничего не ответил. Только когда уж надел рубашку, равнодушно спросил:

— Пришел все-таки?

Володя не обиделся. Он даже сказал:

— Пока добежишь по этой лестнице… Это ваша моторка?

Снежков оделся совсем и уж только спросил:

— Мне только одно непонятно: за что ты на меня злишься?

— Я? Да нисколько.

— Ну уж, давай не будем вилять. Давай начистоту. Откровенно. Ты на меня вчера обиделся? Верно?

— Да. Это было вчера.

— А за что? Я все выполнил, как мы с тобой договорились.

— Я знаю. Мама сказала.

Володя прямо посмотрел на Снежкова. И Снежков тоже смотрел прямо. Володя вспомнил свой разговор с мамой, вздохнул.

Снежков спросил:

— Тогда отвечай: признаешь меня отцом?

Володя вздрогнул и выпрямился, чтобы вид у него был такой же решительный и гордый, как у Снежкова.

— Признаю!

— На вечные времена и на все дела мы теперь верные Друзья!

— Да!

— Имей в виду: с этой минуты все у нас будет на дружбе, на строгости. Все будет на честности. Вилять друг перед другом мы и не подумаем. Хочешь так жить?

— Хочу так жить!

— Давай твою руку!

Глава четвертая

КОРАБЕЛЬНАЯ ЖИЗНЬ

Сказочно-красивый корабль покачивался на волнах неподалеку от Серого города. Тот самый корабль, который увидел Васька в первый день своего пребывания на лазурном берегу Синего моря.

Васька со своим старшим братом сидели на палубе. Вот уже несколько дней подряд они приезжают сюда на катере. Репетируют, привыкают к корабельной морской жизни и по вечерам, прежде чем спуститься в свою тесную каютку, отдыхают на палубе.

Тут же располагаются «матросы» и «капитан», который во всех портах Синего моря был известен под кличкой Куда-Ветер-Дует.

Хорошие были эти молодые ребята из театрального училища. Васька с ними моментально подружился, и когда они хриплыми «моряцкими» голосами орали свою морскую песню, он самозабвенно пел вместе с ними:

Судьба меня любила,

Смахнула пыль с ушей.

Жена мне подарила

Шестнадцать малышей…

Капитан Куда-Ветер-Дует подпевал дребезжащим тенорком. Согласно сценарию, он был настоящий моряк. Дело свое знал отлично, и хотя нигде, кроме Синего моря, не плавал, но уже зато знал в нем каждый уголок, изучил все его капризы лучше собственного радикулита.

— Двенадцать раз я тонул, восемнадцать раз благополучно выбрасывался на мели и рифы, но я бы не хотел быть на вашем месте.

Так он скажет старшему клоуну и его брату в будущем фильме, когда высадит их на злосчастный Остров Серых Нетопырей. А пока и моряки, и капитан тоже только еще привыкают к своей сказочной морской жизни.