Окаянный император. Роковое путешествие - [47]

Поддержала отца и мама. Однажды после того, как он порубил дрова (так Александр старался поддерживать физическую форму) и умылся, она поднесла ему для утирания полотенце из домотканого полотна. Как рассказывали свидетели, его императорское величество принял подношение с легкой улыбкой. Естественно, что после такой рекламы «игра в народность» не могла не стать популярной. Очень скоро цены на деревянные ложки и грубые изделия деревенских ткачих начали расти. Я воспринимал это как собственную маленькую победу. Не знаю, сколько жизней удалось спасти от голодной смерти благодаря этому проекту, но то, что село получило больше денег, чем в реальной истории, — это факт. Было понятно, что увлечение предметами крестьянского быта долго не продлится, но и это было достижение. Обед закончился. Отец откинулся на стуле и закурил.

— Николай Александрович, — начал обер-прокурор Синода, — по Петербургу ходят разного рода нехорошие… слухи.

Я решил не приходить к нему на помощь и промолчал. Победоносцев продолжил.

— Говорят, во время путешествия по Сибири вы охотно встречались с политическими ссыльными и даже посещали один из острогов.

— Какие же это слухи, Константин Петрович? Все это правда.

— Позвольте спросить, Николай Александрович, зачем вы это делали? Негоже члену императорской фамилии общаться с теми, кто подрывал устои и покушался на членов августейшей семьи.

— Во-первых, ни один из тех, с кем я разговаривал, в покушениях не участвовал. Это я уточнял особо (это был блеф чистой воды). А во-вторых, скажите, господин обер-прокурор, что вы знаете о революционерах?

В глазах Победоносцева возникло удивление. Не смогли его скрыть даже стекла очков.

— Эти господа преступники, коим самое место на каторге. Они подрывают основу государства нашего.

— И это все?

— Зачем же более? И этого достаточно.

— Разрешите с вами не согласиться, любезный Константин Петрович. Вы изучали право. Из-под вашего пера вышло множество книг и несчитанное количество статей, посвященных этому вопросу. Зачем все это? Коль можно было ограничиться университетским курсом?

Подобная трактовка вопроса загнала Победоносцева в тупик, но конфликтовать с ним мне не хотелось.

— Повторюсь, что мы знаем о революционерах? Очень мало. Меж тем они, к сожалению, являются заметным фактором нашей жизни. Благодаря мудрости государя, — я поклонился императору, — распространение этой заразы удалось остановить, но искоренена ли она до конца? Думаю, однозначно положительного ответа на этот вопрос дать никто не сможет. А потому данное явление надлежит изучать со всем тщанием, ибо только знание причин болезни даст лекарство к излечению. Помните, мы рассуждали о том, надо ли пускать в деревни докторов и неравнодушных горожан, которые хотели оказать помощь в борьбе с голодом? В результате они поехали, как эмиссары верховной власти. Подданные узрели руку монарха, протянутую им в трудную годину. Несомненно, были среди них и те, кто использовал эту возможность для пропаганды своих вредных идей, но что с ними произошло? Крестьяне сами же сдавали их полиции. Представьте, если бы хлебопашцы оказались с бедой наедине? В какую бы благодатную почву упали семена смуты!

Я мысленно выдохнул и удивился собственному красноречию. Похоже, регулярное присутствие на разного рода заседаниях пошло на пользу.

Победоносцев и Александр III слушали меня внимательно. Но если первый, казалось, искал ответы на заданные самому себе вопросы, то во взгляде второго было заметно одобрение. Император сильно сдал с момента нашего знакомства. Как я узнал, за три года до этого он пережил крушение поезда. Состав, который ехал из Крыма в Санкт-Петербург, сошел с пути.

Тринадцать человек погибли, десятки были ранены. У вагона, в котором находилась вся семья, сорвало крышу, и она могла придавить императрицу и детей. Александр держал конструкцию на собственных плечах, пока близкие выбирались наружу. Это событие подорвало его здоровье. Государь начал жаловаться на боли, он быстро уставал. Со временем это происходило все чаще, а после моего возвращения и перемен в характере, у него как будто исчез еще един стержень. Увидев, что сын повзрослел, отец расслабился. Он все еще производил впечатление богатыря на людей незнакомых, но те, кто его окружал, видели, что император слабеет. Помочь ему я был не в силах. Каких-то медицинских познаний, больших, чем имели доктора XIX века, у меня не было. Разве только о существовании антибиотиков, которые получают из какой-то плесени.

В этот раз государю снова нездоровилось. За обедом он ел мало, а инициативу беседы полностью отдал Победоносцеву.

— С вашими доводами сложно спорить, ваше императорское высочество, — наконец проговорил он. — Но есть и другие сомнения. Простите, но вы окружили себя странными людьми. Их репутация… Меж тем есть много достойных молодых людей из круга куда более близкого августейшей фамилии. Мне приходилось слышать разговоры о том, что наследник их избегает.

— Хм… Поправьте меня, если ошибаюсь, ваш батюшка профессор, а дед священник?

— Это так.

— Однако отсутствие дворян в числе предков не помешало вам добиться больших высот. Вы надежнейшая опора батюшке, да и я вспоминаю уроки ваши с теплотой. А неоценимая помощь в деле переселения крестьян? Если бы не вы, Константин Петрович, сколько из них погибло бы от голода?! — к подобным упрекам я был готов, поэтому подготовился заранее, биографию Победоносцева изучал в качестве примера, а оказалось, попал в кон.