Охваченные страстью - [61]

– Не двигайся, – повторила она и, встав на колени, осторожно провела кончиками пальцев по этому достоинству снизу вверх, с восторгом ощутив его твердость. Припомнив свои фантазии, она, дрожа от возбуждения, прошлась цепочкой поцелуев по восставшей плоти – от основания до самого кончика.

– Хватит! – взревел Дэниел и, подхватив Эрику на руки, почти бросил ее на кровать.

Эрика не могла сдержать смех, а он разорвал на ней рубашку, в нетерпении не обращая внимания на пуговицы, и распахнул ее так, что обнажились полные, жаждущие ласк груди. Стоя на коленях, Дэниел склонился над ней и жадно целовал губы, шею, груди, двигаясь все ниже, к влажным каштановым колечкам волос между ног. Раздвинув руками бедра, он спешил войти в нее.

– Подожди, – выдохнула Эрика, но было уже поздно: Дэниел лишь на секунду поднял голову, чтобы сказать:

– Ты права. Эта игра и правда великолепна. – Потом он вытянулся над ней во всю длину своего сильного тела и спросил: – Ты готова? Это снова может причинить боль.

Эрика только молча кивнула и прижалась к нему, принимая в себя. Ей хотелось, чтобы катарсис наступил одновременно у Дэниела и у нее, но все же она опередила его, а Дэниел и на этот раз не рискнул, оставить в ее лоне зародыш маленького Маккалема.

Эрика мягким толчком уложила Дэниела на спину и, приподнявшись, прильнула грудью к густым курчавым волосам на его груди.

– Я обожаю тебя, Дэниел Маккалем. Надеюсь, ты не против?

– Я могу сказать то же самое, – улыбнулся он.

– Мне очень многое нравится в твоем теле, даже не могу сказать, что больше всего.

– Мне кажется, раньше ты не сталкивалась с такой проблемой.

– Я серьезно. Вот, например, они. – Эрика взяла обе руки Дэниела в свои и провела губами по теплой, но загрубевшей коже. – До сих пор я не ценила их по достоинству. – Дэниел усмехнулся не без ехидства, и она тотчас добавила сердито: – Не смейся, я имею в виду, что ты очень ловко орудовал ими сегодня, когда взбирался на мачту. Оттого они со временем и стали такими мозолистыми и сильными. От жгучего холода и грубых веревок. Они хорошо служат тебе. – Совершенно естественным движением Эрика укрыла одеялом себя и Дэниела и уютно устроилась рядом с ним. – Твоя жизнь такая опасная. Такая возбуждающая. И так подходит тебе.

– Я не могу представить себе иную жизнь, – ответил он, крепче прижимая ее к себе. – Но когда я чувствую тебя рядом, вот так, как сейчас, я понимаю, почему другие мужчины делают иной выбор.

– Как хорошо ты это сказал. – Эрика отвела темную прядь с его лба. – Тебе надо поспать, капитан. Ты, должно быть, очень устал.

– Ты останешься со мной?

– Да.

Он крепко обнял ее.

– Постарайся тоже уснуть. Я хочу, чтобы ты отдохнула к тому времени, как я проснусь. – Дэниел помолчал. – Так должно быть до самого Салема, и не придумывай ничего другого.

– Мне это и в голову не придет, – произнесла она почти торжественно. – Усни, капитан. Когда ты проснешься, я буду рядом.

К удивлению Эрики, он спал глубоким сном, несмотря на качку, поскрипывание снастей и свист ветра. Глядя на мужественное, спокойное во сне лицо Дэниела, она подумала, что для него все эти звуки привычны и обыкновенны. А вот утром в них слышалось что-то необычное, поэтому-то Дэниел и поглядывал на мачту. Но теперь он может спать, инстинктивно чувствуя, что все в порядке.

Эрика знала: проснувшись, он будет недоволен, что она не отдохнула. Однако мозг ее был слишком возбужден, чтобы отдыхать. Эрика ломала голову, пытаясь найти способ сохранить сложившееся положение навсегда, но это казалось ей неосуществимым. То, о чем она говорила сегодня с Шоном, – те качества, которые каждому из них нравились в другом, препятствовали их соединению, отталкивали друг от друга.

«Так должно быть до самого Салема»… В каких нежных и одновременно зловещих словах выразил Дэниел суть дела! Когда они достигнут места назначения, он передаст ее в руки Джека Райерсона без малейшего сожаления. Она будет смотреть, как он уплывает, и так и должно быть, хоть и причинит ей боль. Для нее Дэниел навсегда останется связанным с морем – одинокий бродяга, человек на реях. А ее он будет представлять в объятиях Джека – нечто вроде возмездия, кара за неукротимость.

Часа через два Дэниел пошевелился, и в ту же секунду руки его обхватили Эрику, и он прижал ее к себе.

– Я не верил, что ты останешься, – хриплым со сна голосом проговорил он.

– Так должно быть до самого Салема, – напомнила Эрика. – И я не хочу упустить ни одной минуты.

Он пробормотал что-то невнятное и, поцеловав ее за ухом, попросил:

– Поговори со мной.

Эрика провела пальцами по густой гриве иссиня-черных волос, слегка перебирая их.

– Хочешь услышать еще одну историю?

– Нет. – Дэниел ласково провел ладонью по ее ягодицам и пояснил: – Расскажи мне о Райерсоне.

– Прости, не понимаю!

Она отпрянула было, возмутившись бесцеремонностью просьбы, но Дэниел удержал ее.

– Я не отдам тебя ему, пока не буду убежден, что он этого стоит.

– Вот как? – Эрика вздохнула. – Это благородно с твоей стороны. Удивительно, но благородно.

– Ну? Говори же!

Эрика помолчала, потом расслабилась и прильнула к груди Дэниела.