Охранитель - [25]

– И много ли написала? Есть работы?

– Да ты же их не раз видел! С тобой делилась! – нахмурилась «сестра».

Блин, да я даже имени ее не помню!

– Прости, сама знаешь, в каком состоянии находился. Покажешь?

– Это надо на чердак лезть, батя все туда оттащил и еще грозится печь ими растапливать! – тяжело вдохнула девочка.

– Пойдем, – улыбнулся я, размышляя, как бы ее имя узнать.

– Катька! Ты куды намылилась? За тебя хряк полоть станет?! – закричала на весь двор Лидия, выходя из курятника, но потом узрела меня и экипаж. Женщина постояла да, развернувшись и не сказав ни слова, скрылась в курятнике.

Не захотела подходить, не приняла она меня. Впрочем, не могу осуждать: материнское сердце обмануть сложно. Пусть и божьим человеком являлся ее сын, но он ей был родным, а я – пришлым.

На чердак бани, расположенной за домом, Катерина меня привела и свои картины показала. Н-да, не силен я в живописи, но что-то в рисунках заставляет затаить дыхание и разглядывать пейзажи и людей. Эмоции юная художница сумела передать, да и атмосфера настроения на полотнах присутствовала.

– Мне нравится, – не покривил я душой. – Обещаю, если смогу в городе закрепиться, то попытаюсь тебя устроить.

Девушка взвизгнула и на шею мне бросилась, шумно в щеки расцеловала и заявила:

– Знала, что брат сестру не бросит. Спасибочки тебя, Ваня!

– Ты только петушка на палочке больше не предлагай! – легонько щелкнул ее по носу.

– Договорились! – хлопнула она меня по руке.

– Давай, иди поли, а то маманя осерчает, – сказал ей, когда подошли к экипажу, где с ноги на ногу переминался и хмурился Макар.

Девчушка убежала, мы с ее отцом поглядели ей вслед, а потом Макар крякнул и головой покачал, но сказать ничего не успел.

– Макар, – обратился я к нему, – ты правду знаешь. Мой тебе совет: Катерину без ее воли замуж не отдавай, а рисунки не жги и не рви. Жизнь штука сложная, может так повернуться, что клочок ее мазни, как вы называете, окажется сравним по стоимости с десятком коров.

Специально привел понятный пример, да и стоимость, честно говоря, уменьшил многократно. Никогда не поверит сельский житель, что толстосумы готовы выложить за картину сумму, сравнимую с доходом десятков сел.

– К ней сваты собираются осенью, почти сговорились, – задумчиво ответил Макар.

– Мала еще, годик потяни, для ее же блага, – посоветовал, понимая, что настаивать права не имею. – Да, надо бы мне пару ее картин с собой прихватить, глядишь, покупателя найду.

– Это ты с ней решай, – отмахнулся Макар, а потом протянул бумаги: – Тут свидетельство о рождении и выписка из церковной книги. Зимой тебе исполнится восемнадцать, и сможешь обменять бумаги на паспорт.

– Спасибо, – поблагодарил я и скоро просмотрел бумаги.

Меня поразило одно совпадение: фамилия в документах моя! Являюсь я Иваном Макаровичем Чурковым, уроженцем Тверской губернии, села Ислова. Попытался даже память напрячь, чтобы вспомнить, а не было ли у меня родни в такой деревне. Вдруг попал и в самом деле к своим родственникам, пусть и в другой реальности и времени. Увы, память человеческая коротка, а знание своих корней на такое время не распространяется. Числятся ли у меня в роду крестьяне? Ответ не очевиден, а сам не помню. Кем являлись прадеды и прабабки – знаю, но кто их родители… Эх, подтвердить бы родство! И что от этого изменится? Почувствую себя дома, и? Да и в любом случае того, что занял место в теле их сына, уже никак не исправить и не оправдать. Сам-то понимаю, что тот ушел навсегда, но родным, когда рядом здоровый человек, этого не объяснить.

– Кать! – крикнул я сестру, после того как с Макаром распрощался.

– Чего? – ответила та, стоя кверху попой и выпалывая сорняки.

– Ты мне парочку картин не дашь? Вдруг смогу кого-нибудь твоим мастерством заинтересовать. Но сразу скажу: иллюзий питать не стоит. Это если счастливый случай подвернется, понимаешь же, что сам никто и звать меня никак в большом городе.

– Вань, да ты сам выбери, – махнула та рукой по направлению к бане. – Мне не жалко, а то батя в итоге их на растопку пустит.

– Договорились, – сказал я ей и отправился по проторенной дорожке на чердак.

Выбирал небольшие картины, те, которые смогли задеть что-то в душе. Сам-то понимаю, что рисовала, или правильнее – писала, их девушка с душой, а материалы имела дешевые. Те же холсты – грубые и плохого качества, краски оставляли желать лучшего, но, блин, смотрелось изумительно. Десяток набрал, но потом стал сортировать и оставил три картины. Чем черти не шутят! Вдруг и правда случай какой подвернется. Да и для девушки это не потеря, а хоть мизерный, но шанс.

Обратная дорога до дома знахарки прошла в раздумьях. И связано это было с предстоящим вечером. Намеки графини понятны, мой организм на девушку реагирует в определенном ключе, впрочем, молодое тело парня и в отношении других девиц откликается аналогично. Правда, на сестру, а и у нее есть на что посмотреть, реакция оказалась совершенно спокойной. Может, мы с ней и впрямь родня? Черт! Опять мысли съехали не в ту степь. Что с Машей-то делать, наставить рога ее мужу? Проблем же обрету!..

А сейчас их, можно подумать, нет! Ладно, «поплыву по воде», та куда-нибудь да вынесет.