Охранитель - [62]

Вторая. Кремляне не знают современного политического лексикона, от их идей несет нафталином. Откровеннее всего эту позицию высказала известный «оппозиционный политолог» Шевцова: «…слова «суверенитет», «территория», «мощь», «державность» уже выброшены из политического лексикона».[46] Она же: «…российская элита продолжает считать военную мощь, территорию и суверенитет, то есть атрибуты прошлого века, единственно возможным способом существования государства, потому что по-другому она править не научилась…».[47]

Третья. Власть пугает нас ложными угрозами и призывает к бессмысленным действиям, дескать «все это похоже на какую-то разводку». Вот что пишет зампредседателя федерального политсовета СПС Гозман: «Невозможно разделять идею угрозы суверенитету России. Через страхи такого рода проходили многие страны, но ведь давно прошли. Неужели мы должны наступить на все те грабли, на которые до нас наступали другие? Бороться сегодня за суверенитет России — это то же самое, что готовиться к отражению нашествия марсиан или, ссылаясь на опыт прибрежных Нидерландов, строить дамбы где-нибудь на Урале».[48]

А теперь возьмем Стратегию. Она начитается словами: «Мои дорогие американцы, Америка находится в состоянии войны» («My Fellow Americans, America is at war»). Причем далее разъясняется, что речь идет не об иракской кампании, в которой США формально участвуют в качестве лидера международной коалиции. Все гораздо серьезнее. Американцы воюют с целым скопищем жутких врагов, среди которых террористические сети, диктаторские режимы, распространители оружия массового уничтожения и носители тоталитарной идеологии, основанной на «извращении гордой религии».

Хорошо бы спросить Илларионова, с чего это пропагандистским соловьям из Белого дома полюбилось слово «война» (они про нее постоянно твердят)? Какие именно насилия Буш и его окружение надеются покрыть, кого уже терроризируют или еще только собираются? Во имя чего они воюют? Впрочем, на последний вопрос ответ дается в самой Стратегии. Воюют, разумеется, ради Америки и заодно всего прогрессивного человечества, ради свободы, справедливости, демократии, прогресса и вообще ради всего хорошего. С остальным — к Илларионову (хотя более компетентный ответ дадут специалисты).

В действительности мобилизационная идеология или риторика не есть достояние каких-то определенных режимов — «демократических» ли, «недемократических», «дремучих», «просвещенных». У любого режима может возникнуть в них потребность. Примеров масса, и отнюдь не всегда они были непосредственно связаны с вооруженными конфликтами. И выбор реальных или мифологических врагов, степень накручиваемой воинственности, агрессивности зависит от множества факторов, включающих в том числе культурный уровень соответствующих правителей, их интеллектуальной обслуги и населения, исторических условий, текущей обстановки и так далее.

С первой претензией разобрались. Что до второй, то Шевцовой и тем, кто разделяет ее уверенность по поводу отсталости кремлян, я тоже очень рекомендую внимательно перечитать некоторые фрагменты Стратегии. Понятие «суверенитет» (sovereignty) устарело, говорят? Продвинутые люди его не используют? А вот в Вашингтоне тоже живет темнота, которая при описании так называемых эффективных демократий (effective democracies) указывает, что те должны в том числе осуществлять «эффективный суверенитет» (effective sovereignty) и поддерживать порядок внутри своих границ. Еще, рассказывают, забыто понятие «мощь» (strength). Кем-то, наверное, забыто. Но не мракобесами с берегов Потомака. «Мы должны поддерживать военную мощь, не имеющую себе равных», — вот как объясняет Белый дом одну из своих задач. Странно, что Шевцова позволяет себе писать столь откровенные глупости, она же часто в США бывает…

Дошла очередь и до Гозмана, которого зря пугают, ведь ему все равно не страшно. Но вот лично меня тревожит, когда не стесняются заявлять, к примеру, такое: «Мы боремся со своими врагами за границей, а не ждем, когда они доберутся до нашей страны. Мы стремимся придать миру свою форму, а не просто ждем, когда он сформирует нас, мы хотим изменить события к лучшему, а не зависеть от их милости».

Или еще такое: «…наш подход идеалистичен в отношении наших национальных целей и реалистичен в отношении средств их достижения» (и потом отдельно на полутора страницах перечисляются все возможные средства продвижения демократии, включая «использование иностранной помощи для поддержки свободных и справедливых выборов» и «создание творческого партнерства с неправительственными организациями и другими голосами гражданского общества для поддержки и активизации их работы»).

Естественно, держава на то и держава, что может вмешиваться и вмешивается в дела других государств. А США — вообще сверхдержава, то есть способны давить на державы. Но как можно в таких условиях считать покушения на суверенитет столь же реальными, как вторжение марсиан, а попытки выстраивания линий обороны сравнивать с сооружением дамб в Уральских горах? Или Гозману все же страшно и его следует понимать так, что он в действительности с большим подозрением глядит на красную планету и на всякий случай вырыл дома убежище, заготовил запасы еды и воды?