Охотский рейд комкора Вострецова - [33]
В Хабаровском крае мы встретились с отважными «ледовиками» Андреем Максимовичем Шаховым и Константином Владимировичем Кузьминым. Охотско-Аянскую экспедицию бывший персональный пенсионер К. В. Кузьмин помнил до мельчайших деталей. На побережье, вспоминал он, бойцам приходилось по настоянию врачей есть довольно невкусную черемшу, пить горький настой из стланика, чтобы не заболеть начавшими свирепствовать «куриной слепотой», «свинкой» и цингой. Вспомнил Константин Владимирович и такой эпизод. Пепеляевцы были уже разоружены, когда С. С. Вострецов послал его с бидоном бензина на высокую сопку, чтобы там, ровно на 10 минут, разжечь два больших костра — сигнал экипажу парохода «Индигирка» следовать в Аян. На окраине поселка из-за старого амбара неожиданно выскочил пепеляевский офицер с длинным кинжалом в руке и бросился на красного бойца. Константин, готовый ко всякого рода неожиданностям, ловко увернулся от удара, оглушил бандита тяжелым бидоном и тут же связал его ремнем. Передав пленного подоспевшим товарищам, он пошел выполнять приказ командира. При допросе офицер признался, что хотел завладеть красноармейской формой, документами и скрыться.
По нашей просьбе из Читинской области прислал свои воспоминания для этой книги Василий Илларионович Лиханов, награжденный за охотский бой орденом боевого Красного Знамени. Откликнулся на наше письмо и бывший политрук Охотского гарнизона Кузьма Федорович Кошелев[81]. За участие в ликвидации «Сибирской добровольческой дружины» он тоже был награжден орденом боевого Красного Знамени. После демобилизации занимал видные должности на партийно-советской работе: был председателем Тюменского облисполкома, избирался депутатом Верховного Совета СССР (второго созыва). Комиссар Красной Армии, член КПСС с 1920 года, до последних дней своих работал он в городском Совете ветеранов революции, Гражданской и Отечественной войн, занимаясь военно-патриотическим воспитанием молодежи.
И еще об одной интересной находке хочется здесь вспомнить. Просматривая в 1957 году подшивку районной газеты «Звезда Севера», я обратил внимание на воспоминания Павла Абрамовича Вебера, хорошо знавшего С. С. Вострецова по штурму Спасского укрепленного района. Связавшись с редакцией газеты, которая сообщила адрес автора воспоминаний, я тотчас же написал письмо в Красноярский педагогический институт, где в то время преподавал П. А. Вебер.
Ответ пришел быстро. Оказалось, что П. А. Вебер в 1925 году со своей ротой принимал участие в ликвидации банды эвенкийского князца Карамзина, крепил Советскую власть в Аяно-Майском районе.
«В 1923 году, — вспоминает Павел Абрамович, — я работал в штабе Приморского корпуса. Помню, как волновались в штабе за судьбу экспедиционного отряда, когда от С. С. Вострецова не было ни одной весточки. Несмотря на то, что никто не сомневался в полководческом таланте командующего, продолжительное безмолвие было угнетающим. И с какой огромной радостью была встречена телеграмма Степана Сергеевича о полной ликвидации „дружины Пепеляева“»!
Когда экспедиционный отряд возвратился в Приморье, Павлу Абрамовичу посчастливилось встречать победителей, а потом в штабе разбирать и изучать документы экспедиционного отряда. Материалы экспедиции готовили для представления штабу армии и Наркомату обороны, а пепеляевские — для судебного следствия. Никто не мог спокойно читать донесения и рапорты о мужестве советских воинов!
Когда я познакомил с воспоминаниями П. А. Вебера редактора газеты «Молодой Дальневосточник», он попросил их для публикации[82]. Работники Партийного архива Хабаровского крайкома КПСС попросили Павла Абрамовича поделиться воспоминаниями и документами личного архива[83]. Как много дали воспоминания бывшего красного командира, сколько нового открыли они.
В городе Чите много лет живет участник Охотско-Аянской экспедиции Иван Павлович Михайленко. Его рассказы оказались ценными, во-первых, потому, что он остался (из всех найденных нами «ледовиков») единственным свидетелем похода «Ставрополя» в село Иня. Во-вторых, по пути во Владивосток ему было поручено «попечительство» над генералом Пепеляевым. Очень важно было понять, как происходила у того «переоценка ценностей», в результате чего он признал свое поражение, согласился служить Советской власти. Ведь раскаяние его пришло отнюдь не в Аяне, не до пленения, а гораздо позже. Пепеляев долгое время считал свое поражение военной случайностью.
Много нового рассказал об экспедиции и Георгий Трофимович Беркалов, поселившийся после демобилизации в городе Свободном Амурской области. Вместе с М. Я. Кочетовым он зимой 1923/24 года в составе небольшого отряда «ледовиков» ликвидировал белогвардейские банды в далеком Оймяконе (Якутской АССР).
…В беспримерном походе экспедиционного отряда сквозь льды и тайгу был проявлен коллективный героизм[84], и обо всех судьбах его мужественных воинов рассказать почти невозможно. Важно, однако, отметить, что был он заключительным аккордом боев на Дальнем Востоке. Именно там прозвучали последние залпы тяжелой Гражданской войны.
Приложение
Автобиография С. С. Вострецова
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Мария Михайловна Левис (1890–1991), родившаяся в интеллигентной еврейской семье в Петербурге, получившая историческое образование на Бестужевских курсах, — свидетельница и участница многих потрясений и событий XX века: от Первой русской революции 1905 года до репрессий 1930-х годов и блокады Ленинграда. Однако «необычайная эпоха», как назвала ее сама Мария Михайловна, — не только войны и, пожалуй, не столько они, сколько мир, а с ним путешествия, дружбы, встречи с теми, чьи имена сегодня хорошо известны (Г.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.